Илла и Эрсис сидят, свесив ноги, на краю глубокого каменного колодца. Колодец — в подземелье огромного полуразрушенного здания. Жуют краденые яблоки, огрызки кидают вниз, а дна у колодца, похоже, нет. Крали не на рынке — побоялись. Лазили в сад богатого господина. Мать не велит Илле лазить по чужим садам, но следить-то некогда.
— Леанни, Плакса, идите сюда, — машет рукой Эрсис.
Леанни и Плакса боятся подходить к колодцу: Леанни девочка, а Плакса, хоть и мальчишка, вообще всего боится. Его за это бьют и дразнят.
Они сидят у стены и делят остатки яблок.
— Ну и сидите там, трусы, — Эрсис сплевывает в колодец. — Илла, когда я вырасту и буду хорошо воровать, ты будешь тогда со мной жить?
Илла тоже наклоняется и сплевывает — кружится голова от высоты, но нельзя же показать, что робеешь:
— Ну вот еще! А ты меня потом бросишь, как мой отец нас с мамой. Гад. Затащил нас из дома сюда, на эту свалку, и смылся.
— Да ладно, — у Эрсиса кончились яблоки, и он вытирает руки прямо об штаны. — Подумаешь, отец бросил. Мой вон не бросил, так он мать неделю назад по пьяни отлупил, она в лежку лежала три дня. А за мной позавчера гонялся — я еле убежал. У «ничьих» в подвалах отсиделся. Я, наверно, к ним совсем уйду жить.
— К «ничьим»? — Илла задумывается.
«Ничьи дети» — это те, у которых нет матерей и отцов, совсем никаких. Они вместе живут в подвалах и лазают по развалинам.
Мать Иллы кашляет и боится, что скоро умрет. Она думает, что тогда Илла попадет к «ничьим детям». И пропадет. А Илла уверена, что она нигде не пропадет. К тому же там, в подвалах, есть свои, — совернцы, как и она, пришельцы с юга. Но мать жалко: вдруг правда помрет?
— Все равно отец сволочь, — продолжает она о своем. — Вот вырасту, найду его и скажу: гнида ты последняя. Мамка говорит, если бы не он, мы бы так и жили до сих пор в Соверне. Там тепло круглый год, и на деревьях растет… все, что хочешь. Мамка говорила… Виноград, оливы, вроде так. Протяни руку — и рви. Никто не охраняет. И облав не бывает. И солнца столько, прямо как в городе на площади, и даже больше. Мамка говорит: «Я тут помру, потому что солнца мало».
— Врешь, не может быть тепло круглый год, — отмахивается Эрсис.
— Я когда вырасту, не буду с тобой жить, а туда пойду. Мамка говорит: это на юге. Вот узнаю где юг, и пойду, — заявляет Илла.
