Никто в школе — и за ее пределами — не знал, что на самом деле случилось. Я не рассказывал никому о происшедшем, и полиция тоже считала, что говорить об этом не стоит. Без особого труда я узнал, что двух других полицейских, которые были в камере вместе с Эдвардсом, звали Гленн Смит и Уолтер Каммингс.
Я начал пропускать уроки, затем целые дни школьных занятий. По ночам я проводил больше времени на улице, чем дома. В течение трех четвертей я был лучшим учеником в школе, но однажды меня вызвали к директору и предупредили, что если я буду продолжать пропускать занятия, то могу вовсе не окончить школу. Мне было наплевать на их предупреждения. Вряд ли они могли исключить меня так быстро после почти целого года отличных оценок, но это все мало интересовало меня. Я был занят.
Справиться с Гленном Смитом оказалось проще простого. Он каждый вечер напивался, и, наблюдая за ним, я убедился, что вечера он проходит в таверне «Попугай». Иногда он шел туда сразу после смены, даже не снимая мундира.
Однажды поздно вечером он возвращался домой по темному переулку, едва держась на ногах. Я набросился на него сзади и обработал как надо, а в заключение сломал ему пинками несколько ребер и оставил в переулке ползать, как жука с оторванными крыльями. Он так и не рассмотрел, кто бил его. В переулке было темно. По дороге домой у меня было отличное настроение.
На следующее утро в школу пришел начальник полиции Муллен и вызвал меня с урока истории. Мы вышли из школы и сели в его автомобиль. Он долго говорил со мной, хотя, признаться, разговор был несколько бестолковым. Он ни в чем не обвинял меня, да и не мог сделать этого, потому что Гленн Смит не мог рассмотреть меня в темноте.
Муллен говорил об идиотизме людей, пытающихся встать выше закона и самостоятельно расквитаться за причиненное им зло. Он рассуждал, как болван. Я встал выше закона, расквитался за причиненное мне зло и не чувствовал себя идиотом, даже наоборот. Когда начальник полиции увидел улыбку на моем лице, он замолчал и открыл дверцу машины. Я пошел обратно в школу на урок истории.
С Уолтером Каммингсом пришлось труднее. Прошло больше месяца, прежде чем я узнал о том, что два раза в неделю он навещает одну замужнюю женщину, дом которой находится в миле от города. Точно рассчитав время его визитов, я спрятался у задней двери ее дома и, когда он выходил, ловко надел на него мокрый мешок из-под картошки. Беспомощный в мешке, он не мог сопротивляться.
