— Вон тот. — Зосим указал на широкоплечего молодого галла в арьергарде процессии.
Мульвиев мост был уже близок, действовать придется немедленно!
— Дорогу, дорогу народному трибуну, чья личность неприкосновенна! — завопил Зосим, направляя конягу прямо на вождя, отсекая едущего рядом молодого великана. Этруск, сидевший позади Зосима, соскользнул на землю.
Тут же и Клодий ударил скакуна пятками и рванул повод, поднимая фракийского жеребца на дыбы. Низкорослый конек галльской породы испуганно метнулся в сторону.
— Куда прешь! — закричал молодой галл, не понимая, что происходит. Ему, зажатому между Клодием и Зосимом, было не развернуться.
— Ты оскорбил народного трибуна! — рявкнул Клодий и ухватил молодца за плащ.
Краем глаза приметил, как Этруск вытащил из сумки галла письмо.
Какой-то конный из свиты галлов повернул назад.
— Эй, в чем дело? А ну, езжай, куда ехал! — крикнул он на ломаной латыни, обнажил меч и двинулся на Клодия. Зосим не растерялся, сунул факел в морду галльской лошади. Обожженная скотина заржала и встала на дыбы.
— Назад! — приказал Клодий и протянул Этруску руку. Тот вскочил на жеребца позади хозяина.
«Народный трибун» и его спутники исчезли так же быстро, как и появились.
Затушив факел, они мчались в темноте, не останавливаясь до самого Фламиниева цирка. Здесь кони встали сами.
— Нет погони? — спросил Клодий.
— Не слышно, — отозвался Зосим. — Похоже, галлы ничего не поняли.
Зосим стал высекать огонь, но лишь искры летели в разные стороны. Наконец факел вновь зачадил и озарил стену цирка красноватым светом.
— Дай папирус! — потребовал Клодий у Этруска.
Могло статься, что воришка вытащил не то письмо, мало ли какие свитки вез посол аллоброгов? Впрочем, теперь эту ошибку исправить было нельзя. Но Этруск не ошибся. И Зосим не ошибся — печать принадлежала Цезарю — даже при свете факела Клодий ее узнал.
— Молодец, Зосим! — Клодий сунул свиток за пазуху.
— А я… — заискивающе попытался заглянуть в глаза хозяину Этруск.
— А ты как был скотиной, так и остался мерзавцем.
Назад ехали неспешно, воришка отстал, шагая за конными следом. Он демонстративно хромал, но на него не обращали внимания.
— Что делать с Этруском? — спросил Зосим. — Не надо, чтобы кто-то еще знал.
— Я обещал простить ему кражу кувшина, — отозвался Клодий. — Я прощаю. Пусть завтра поутру мерзавца отвезут в Альбанскую усадьбу и там держат в эргастуле[38] до тех пор, пока дело с письмами не разрешится.
— Даже не верится, что нам все удалось. — Зосим позволил себе улыбнуться.
