— Не хочу Машу! Я Катишь хочу! Одну Катишь! Пусть все едут, а Катишь останется со мною. Она моя! — извожусь я, бросая на тетю злые взгляды.
— Но ведь Катишь уже одета… и потому неужели же ты хочешь лишать удовольствия Катишь? — на перегонки уговаривают меня Вера и Оля.
Я кидаю косой взгляд на Катишь. Ах, какая она прелесть в ее скромном, белом платьице! И вот именно потому, что она прелесть, я не хочу, чтобы она ехала. Вырядилась, веселиться будет, плясать, а обо мне ей и дела нет!
Решительно, я считала. Катишь своей собственностью, которая и создана для того только, чтобы ублажать меня.
— Ну, уж это из рук вон, Лидюша! — выходит из себя Лиза. — Ты деспот какой-то стала!
— Ну, и оставьте меня, если я деспот. И уходите все и никого мне не надо, никого, никого!
— Конечно, уйдем, и не будем смотреть на тебя, капризная. Идем, Катишь! — говорить Bepa и бросает в мою сторону сердитый взгляд.
Я кидаюсь лицом в подушку дивана и замираю так на несколько минут. Потом, когда все затихает в комнате, осторожно приподнимаю голову и прислушиваюсь. Шаги и шелест платьев утихают в отдалении… Вон хлопнула дверь… Вон голос Веры крикнул — «Петр, я забыла мантильку… принесите, пожалуйста», — и шаги снова приближаются, снова. Но это не грубые солдатские шаги Петра. Что-то легко, стремительно несется по коридору. Я с удивлением устремляю глаза на дверь…
Ах! На пороге стоит Катишь и улыбается.
— Я не иду в Белый дом, Лидюша… голова болит что-то… Не хочется! — говорит она, усиленно глядя в сторону.
Голова болит!.. Я понимаю, что она говорит неправду…
— О, милая, милая Катишь!
И с легким криком я висну у нее на шее.
* * *
Деревья в парке глухо шумят, точно жалуются на что-то. Темень такая на дворе, что хоть глаз выколи. Точно что-то черное и страшное притаилось за дверью и ждет только случая вбежать, ворваться и схватит нас. Жуткая сентябрьская ночная мгла повисла за окнами и смотрит к нам убийственно- черными глазами.
— Мне страшно, Катишь, — шепчу я, поджимая под себя ноги и глядя в окно широко расширенными зрачками.
Катишь только что прочла мне о том, как маленький Рене пек в камин каштаны, когда призрак отца предстал перед ним. Я знаю этот рассказ от слова до слова и каждый раз волнуюсь и дрожу на том месте его, где появляется призрак.
— На сегодня довольно, Лидюша! — говорить Катишь. — Видишь, до чего дочиталась ты. Совсем нервушка стала… А бояться нечего. Мы сейчас уляжемся с тобой спать и не заметим, как подойдут наши.
