От страха Павлик соображал быстрее. Он снял с себя ветровку и положил в проем между дверью и стеной так, чтобы не потерять выход, который, правда, тоже отразился во всех зеркалах. Но он все-таки был! Мальчик понимал, что если дверь закроется, то они окончательно потеряются среди тысяч зеркальных отражений.
Зеркальными были не только стены, но и пол с потолком. Казалось, что комната безгранична, от чего становилось немного жутковато. Павлик сердито сжал кулаки и уверенно шагнул вперед. Стены тотчас же ожили и выпустили из себя тысячи Павликов. Мальчиком овладело странное чувство, как-будто он движется в темноте. Хотелось вытянуть вперед руки, чтобы ощупать пространство. Так он и сделал. Он на ощупь искал потерявшуюся девочку!
Варя негромко вскрикнула, когда он коснулся ее. Павлик поспешил крепко схватить ее за руку, чтобы девочка не убежала. Иначе он еще долго будет блуждать по этой комнате в поисках настоящей Вари. Не удивительно, что она испугалась. Хотя зачем так кричать, будто увидела чудовище! Он буквально выволок за собой слабо сопротивляющуюся одноклассницу. Из-за борьбы с ней он немного закружился и потерял ориентацию. Вокруг было множество приоткрытых дверей, но какая из них настоящая?..
Павлик пошел вдоль стенки, рукой прикасаясь к прохладной поверхности стекла, пока не нащупал пустоту. Варя все еще была в трансе. Но отсутствие зеркал повлияло на нее весьма благоприятно. Она, как снегурочка, начала будто бы оттаивать, размораживаться, оживать. Павлик подобрал свою ветровку и посильнее захлопнул дверь.
– Что это такое? – возмущенно спросила вдруг молчавшая до этого Варя. – Куда ты меня привел?!
Она требовательно смотрела на мальчика, и он понимал, чего она требует от него – выйти из Лабиринта. Он молча направился к выходу, несколько минут назад открывшемуся перед ним. Но в ужасе снова застыл на полпути. Дверь была захлопнута! А что если она снова закрылась? Да нет, он ведь ее открыл! Павлик вспотел. Он боялся сделать шаг, как тогда, еще снаружи.
– Эй! Ты чего застыл, как вкопанный?! – Варька приблизилась и встала перед мальчиком, заглядывая ему в лицо.
– Пойдем! – бросил он небрежно и решительно сделал шаг вперед.
Дверь оказалась закрытой. На его стуки и пинки она теперь вовсе никак не реагировала, будто умерла. Такое сравнение вызывало страх в сердце. «Дверь не может быть живой!» – убеждал сам себя Павлик, но от этого легче не становилось. Ночью, когда рядом нет взрослых, верилось во что угодно!
