Янис и Торик, как два стреноженных коня, нетерпеливо переминались в сторонке, не смея прервать беседу. Ленка злилась.
– Еще увидимся, – пропела Динка на прощанье, и гости продолжили путь.
Они прошли мимо низкого бревенчатого дома, выстроенного «покоем», по-варяжски – с крышей, поднятой над срубом на высоких столбах. Дожди и время сделали бревна серебристыми.
– А тут что? – спросил Филипп у провожатых.
– Гостиница, – старательно выговорил Торик.
– Откуда тут гостиница?
– Пришлые руотси ставили, – продолжал Торик, краснея. – Много лет. Они тут костры наряжали.
– Кого наряжали?
Парень смутился. Начал перебирать русские слова, какие знал. Наконец выдавил из себя что-то вроде «крепость».
Помог его разговорчивый друг. Выяснилось, что лет тридцать назад шведские пираты повсюду в этих местах строили свои дозорные башни – «костры». При башне обыкновенно имелась ограда в виде земляного вала. Всё это вместе по-свейски называлось «борг», – припомнил Янис чужое слово («поори», – повторил его друг на своем наречии). В ограде ставились дома и домишки и вот такой общий дом, для пиров и собраний.
Сторожевых крепостей шведы понастроили не одну и не две. Здесь была Извара, потому что стоит на пригорке. Не так далеко отсюда (Янис махал рукой куда-то на закат) был городок Коупори[15], оттуда и до моря рукой подать. Там вокруг живет ижора. А совсем в другой стороне, где вепсы, у озера Нево – старая столица, шведский Альдегаборг[16], он и сейчас там.
Долго ли, коротко ли, но шведы покинули Извару (об этом парни поминали с гордостью, будто сами их выгнали). Земляные валы заросли кустарником, башни обветшали. Местные повадились пасти в крепости коз.
Легенды гласили, что в один прекрасный день все изменилось. В тот год, говорят, гремели большие грозы, много леса сгорело от молний. И в этот самый год, в разгар лета, пришли в Извару могучие конунги Ингвар и Ники – родом варяги, как полагали местные жители, – хотя и говорили те на вендском языке, который сами называли «русским». Конунги не приплыли с дружиной на кораблях, как до них свеи-руотси, они не пришли лесом, как новгородцы. Они просто явились, и все.
И не просто так явились: привезли с собой множество таких вещей, о которых ижора и не слыхивала. Они научили местных своему языку, ну, кого получше, кого похуже (тут Янис ухмыльнулся горделиво), дали имена всем вещам, установили закон и порядок. Они поставили на жертвенной поляне своих богов и главного, Перуна, – совсем как у соседей, «венелайсет», – правда, их боги оказались посильнее вендских, потому что умели сжигать людей на месте, а также возвращать их живыми… Мало того: конунги посылали во все края дозоры, торговали с проезжими купцами из греков и арабов и мало-помалу заставили всех соседей уважать и себя, и все ижорское племя. К ним, в Извару, потянулись «утеклецы» со всех окружных племен, только не всех сюда принимали.
