– В нашем веке все иначе, – проговорил Ник. – Здесь уже начинается Стокгольм. На этих островах сплошь причалы. Красиво. Корабли, яхты. А тут – никого…
– Никого, – подтвердил я, оглядываясь. – Странно. Хотя что странного… их предупредили.
Харви заложил руль влево. Между двух островов был виден широкий пролив.
Мощные водометы вспенивали темную воду, и волны позади нас взлетали и набрасывались на прибрежные камни – впервые в истории, – заметил я равнодушно. На воду садились чайки; целая стая этих надоедливых птиц летела за нами: должно быть, они привыкли к рыбачьим лодкам, возвращавшимся с добычей, и приняли наш сияющий катер за такую лодку. Глупые птицы. Я не стал их разубеждать. К тому же стрелять по чайкам считалось плохой приметой.
Знаменитые шхеры Норрстрема на поверку оказались скучными и ни капли не романтичными. Вокруг все тянулись и тянулись низкие берега, поросшие чахлым лесом, вересковые пустоши, россыпи валунов, словно тот, кто создавал эту графику, никак не мог определиться, что ему больше нравится. Картины проплывали мимо, сменяя друг друга, и только ровный гул мотора выдавал нашу скорость.
Вот длинный каменистый мыс, как высунутый язык, врезался в пролив, и тут Харви вскрикнул и рванул ручку управления водометами: моторы взревели, вода вокруг забурлила, и катер, клюнув носом, зарылся в волну.
– Цепь, – проговорил Харви. – Цепь. Не пройти.
Я вполголоса выругался. Хотя чего ругаться, рулевой все сделал правильно. Теперь уже и я заметил: в самом узком месте пролива эти гады протянули прямо по воде толстенную цепь, собранную из кованых железных колец, да еще с торчащими во все стороны шипами. Цепь опасно поблескивала среди волн в каких-нибудь ста метрах от нас. Страшно подумать, что стало бы с нашими подводными крыльями и алюминиевой обшивкой, если бы не Харви. Я хлопнул его по плечу.
– Ты молодец, парень, – сказал я.
На левом берегу цепь, уже подернутая ржавчиной, уползала куда-то между скал и терялась там. Противоположный берег был пологим, зато порос высоченными деревьями. Наверно, там, в лесу, у них есть сторожевой пост, решил я. Самое место устроить засаду.
– Там должен быть ворот, – произнес Ники. Неслышно, как всегда, он подошел сзади и теперь рассматривал лес в свой бинокль.
– Ворот? – Двумя пальцами я взял его за воротник. – Что еще за ворот, младший?
– От слова вертеть, – терпеливо пояснил он. – Как в колодце, видел? Как-то ведь они натягивают эту штуку. И как-то опускают.
