РУМАТА. Подойди ко мне. (Кира отчаянно трясет головой.) Подойди же, что ты?
КИРА. Я вот о чем хочу вас попросить, дон Румата. Можно?
РУМАТА. Конечно.
КИРА. Снимите с меня этот браслет ваш.
Пауза.
РУМАТА. Почему? Не нравится тебе?
КИРА. Нет, что вы… Только иначе они его мне вместе с рукой отрежут.
РУМАТА. Кто?
КИРА. Отец да брат… Четвертого дня крутили, крутили, рука даже посинела… Видите? (Показывает.) А уж ругались как… (Румата молчит.) Снимите, а? Я ведь и без браслета…
РУМАТА. Пойдем, я тебя провожу.
Уходят, занавес раздвигается.
Апартаменты дона Рэбы, канцлера герцогства Арканарского. Зала, узкие, как бойницы, окна. Обширный письменный стол, заваленный бумагами, несколько кресел. В одном из кресел, неестественно выпрямившись, сидит дон Рэба — мужчина лет пятидесяти, с деревянным лицом, в темном простом костюме. В другом кресле развалился, нога на ногу, дон Кондор. В третьем, поджав под себя ноги и привалившись к подлокотнику, располагается некая дона Окана, красивая дама лет двадцати пяти, в платье с очень глубоким вырезом.
КОНДОР. Все это очень хорошо, мой дорогой канцлер, но кто же будет покупать!
РЭБА. Да кто угодно! Я, вы, она… Мужик и ремесленник должен только производить! Это о них сказано: пока склонены их вшивые головы над работой, не убивай их, но при всем том не давай им и жить. А тех, кто головы поднимут, убивай, как бешеных волков… И пожелавший переменить этот свыше установленный порядок есть смутьян и разрушитель установления, повинный смерти. Таковыми являются грамотеи, всякие там математики и сочинители, ибо это о них сказано: язык твой — враг мой…
КОНДОР (смеясь). Но вы же сами грамотей, дорогой канцлер!
РЭБА. Я имел в виду грамотеев-мечтателей, грамотеев-растлителей, грамотеев-умников! Умные нам не надобны, дон Кондор! Надобны верные… Вот я собираюсь выпустить в свет рассуждение о новом государстве…
ОКАНА. Ах, увольте нас от ваших рассуждений, милый!
КОНДОР. Нет-нет, прекрасная дама, это очень интересно. Продолжайте, дорогой канцлер, прошу вас…
РЭБА. Суть сего рассуждения весьма проста. Она всего в трех… как бы это сказать…
КОНДОР. Принципах?
РЭБА. Вот именно. В трех принципах… (Перегибается к столу и что-то записывает.) В трех принципах. А именно: слепая вера в непогрешимость власти, беспрекословное оной повиновение, а также неусыпное наблюдение каждого за каждым.
Пауза. Дона Окана зевает.
КОНДОР. Гм… Каждого за каждым — это хорошо. Но позвольте, дорогой канцлер, ведь это, по сути дела, государственные принципы Области Святого Ордена!..
