— Не скажу, — ответил я. — Если узнаешь, это станет для тебя ударом.
Повернув голову, она впервые посмотрела на меня в упор.
— Вот ты каков — добрый вроде? Из совестливых, которые не обманут, не обидят, не сбегут? Где же ты был раньше, скажи на милость?
Завывания ветра эхом отозвались у нее в груди. Где‑то далеко, в спящем городке, пробили часы.
— Мне пора. — Я собрался с духом. — Как же все‑таки помочь тебе обрести покой?
— Тебе это не под силу, — ответила она, — ибо не ты нанес рану.
— Понял.
— Ничего ты не понял. Но хотя бы попытался понять. И на том спасибо. Иди в дом. Не то подхватишь смерть.
— А ты?..
— Что я? — усмехнулась она. — Я свою подхватила давным‑давно. А двум смертям не бывать. Ступай!
Упрашивать меня не пришлось. Мне с лихвой хватило ночного холода, бледной луны, межвременья — и этой незнакомки. Ветер подгонял меня вверх по травянистому склону. У дверей я обернулся. Подняв руку, она все еще стояла на млечной дороге, и тяжелая шаль трепетала на ветру.
— Не мешкай, — послышалось мне, — передай, что его ждут!
Я плечом вышиб замок, влетел в дом и промчался по коридору, мелькнув бледной молнией в огромном зеркале. Сердце отбивало дробь.
В библиотеке Джон приканчивал очередную порцию спиртного; он плеснул из бутылки в мой стакан.
— Когда ты только научишься не принимать мои слова за чистую монету? — сказал он. — Боже, на тебе лица нет! Совсем окоченел. Давай‑ка выпьем. А потом повторим.
Я выпил, он налил еще, я снова выпил.
— Значит, это была шутка?
— А что же еще? — Джон захохотал, но вдруг осекся.
За стенами особняка опять слышался стон, ноготь исподволь шелушил краску, луна скользила по черепице.
— Сюда пришла банши. — Я смотрел в стакан, не в силах сдвинуться с места.
— Конечно, дружок, конечно, пришла, — приговаривал Джон, — Ты выпей, Дуг, а я еще раз прочту тебе рецензию из «Таймс».
— Она же сгорела.
— И то верно, дружок, но я знаю текст, как свои пять пальцев. Ты пей, пей.
— Джон, — я уставился в огонь, туда, где шевелился пепел сгоревшей газеты. — А эта… рецензия…она точно была напечатана?
— А как же, совершенно точно, да‑да. Если уж совсем честно… — Для пущей выразительности он сделал паузу. — В редакции «Таймс» знают, как я тебя люблю, поэтому рецензию на твой сборник заказали мне. — Протянув свою длинную руку, Джон подлил мне спиртного. — Я и написал. Разумеется, под псевдонимом — иначе меня бы не уломали. Но я не имел права лукавить, Дуг, просто не имел права. Отметил и самые блестящие места, и менее удачные. Кое‑что разнес в пух и прах, как всегда поступаю, если ты приносишь никудышный эпизод, требующий переделки. Словом, поступил по справедливости, не подкопаешься. Ты согласен?
