— Убираться к черту, вы! Не остаться! Не понимать, идиоты?
Он уходит. Офицер улыбается нам, ведет нас к себе в комнату. Он садится на стул, притягивает нас к себе, поднимает нас и сажает к себе на колени. Мы обхватываем руками его за шею, прижимаемся к его волосатой груди. Он баюкает нас. Мы чувствуем, как под нами, между ног у офицера шевелится что-то теплое. Мы переглядываемся, потом смотрим офицеру прямо в глаза. Он нас тихонько отстраняет, треплет нас по голове, встает. Он протягивает нам два хлыста, а сам ложится плашмя на кровать. Он произносит всего одно слово, которое мы понимаем, не зная его языка.
Мы хлещем его. Каждый по очереди.
Спина офицера покрывается красными полосами. Мы хлещем все сильнее и сильнее. Офицер стонет и, не меняя положения, спускает себе брюки и трусы до лодыжек. Мы изо всех сил хлещем его по белым ягодицам, по бедрам, по ногам, по спине, по шее, по плечам, и все становится красным.
Тело, волосы, одежда офицера, постель, ковер, наши ладони и руки — красного цвета. Кровь брызгает даже нам в глаза, она смешивается с нашим потом, и мы продолжаем хлестать, пока он не испускает последний, нечеловеческий крик, и мы падаем без сил возле кровати.
Офицер приносит нам словарь, по которому можно выучить его язык. Мы учим слова; денщик поправляет нам произношение. Через несколько недель мы свободно говорим на новом языке. Мы делаем все новые и новые успехи. Теперь денщику больше не нужно переводить. Офицер очень нами доволен. Он дарит нам губную гармошку. Он также дает нам ключ от своей комнаты, чтобы мы могли входить туда, когда захотим (мы уже входили в нее с помощью нашего ключа, но тайком). Теперь можно не прятаться и делать все, что угодно: есть печенье и шоколад, курить сигареты.
Мы проводим в этой комнате много времени, потому что там чисто, и нам спокойнее, чем на кухне. Чаще всего мы делаем домашние задания в этой комнате.
У офицера есть граммофон и пластинки. Мы лежим на кровати и слушаем музыку. Однажды мы хотим доставить офицеру удовольствие и ставим государственный гимн его страны. Но он сердится и кулаком разбивает пластинку.
Иногда мы засыпаем у него на кровати, она очень широкая. Однажды утром нас там застает денщик; он недоволен:
— Это неосторожность! Вы больше нет делать такой глупость. Что случиться один раз, если офицер вернуться вечер?
— Что может случиться? Для него тоже хватит места.
Денщик говорит:
— Вы, очень глупый. Один раз вы платить за глупость. Если офицер вам делать больно, я его убивать.
