Из недр царского флота к Великому Октябрю | страница 14



- Вставай, довольно валяться, выноси койки наверх!

Только далеко за полночь смолкли последние голоса, и в вагоне настала тишина. Убаюканные собственными благими надеждами, спали крепким сном матросы, не думая о том, что завтра вечером опять будешь зорким оком оглядываться кругом, искать место, где повесить койку, и на утро услышишь все тот же сигнал и будешь тянуть лямку по тому же расписанию дня. Разве только новая обстановка, новые окружающие люди, новый корабль сгладят на время то, что пережито в Кронштадте.

А разве "Император Павел I" лучше Кронштадта?.. Ведь это с него в ночь на 22 июля фон Эссен, угрожая расстрелом, отправлял моряков по тюрьмам и на каторгу.

Среди моряков броненосец "Император Павел I" иначе и не называли, как плавучей морской тюрьмой.

Он выделялся среди всех кораблей жестоким режимом, суровой дисциплиной. Его кочегарки и трюмы напоминали удушливую, затхлую могилу, где изредка, шепотом, озираясь кругом, говорили о всех пережитых днях в втихомолку мечтали о новом свете.

Рано утром в вагоне началась суета. Укладывали чемоданы, чистили сапоги. Старые матросы (старым моряком считался тот, кто прослужил не меньше трех лет), разбуженные ранней суетой, продирая глаза, ругались:

- Чертовы новобранцы... Всю ночь болтали и теперь покою не дают.

В заключение они свое недовольство закрепляли густым "морским" матом.

Через несколько минут - Гельсингфорс. У старых моряков молодежь узнает, как попасть на корабль, и еще до остановки поезда все толпятся у выхода.

Шагая по улице к морской пристани, оглядываешься кругом и невольно сравниваешь величие и красоту этого города с грязным, закопченным Кронштадтом. А вот и Эспланадная. "Это - одна из лучших улиц Гельсинг-форса", - объясняют "старики". Широкая, ровная, но шумная, с нескончаемой вереницей магазинов, она ведет к морской пристани.

Еще издали, среди синевы небесной лазури, виден лес мачт. Невольно хочется поскорее попасть на корабль.

Почему? - Ответа нет. Это непроизвольное желание обрывает замечание рядом идущего "старика", указывающего на "Павла I".

- А вот это - наша каталажка, не лучше кронштадтской.

Как сонные богатыри, во льдах стояли корабли. На большом пространстве ледяного покрова, загроможденного сотней кораблей, не было той жизни, которая только что промелькнула на Эспланадной.

"Император Павел I", безжизненный, серый, возвышаясь над ледяным полем, казался невероятно суровым гигантом. Как-то жутко становилось, приближаясь к нему. В сотнях шагов от корабля со всех сторон неслись звуки горнов. Играли на обед.