: Ты, кажется, всерьез полагаешь, будто я уже не способен узнать собственного аспиранта?
Базарин: Извини, но я ничего не полагаю. Я только тебе говорю, что он очень похож…
Кирсанов: У меня нет такого аспиранта. Это не мой аспирант. Это вообще не аспирант. Это либо жулик, черт его подери, либо идиотский шутник!
Базарин (кротко): Ну, извини, я вовсе не хотел тебя обидеть. Я тоже считаю, что это идиотская шутка и что нам всем надо успокоиться. Зоя Сергеевна, я вас умоляю: успокойтесь и не берите в голову. Хотите, я чайник пойду поставлю? Газ, я надеюсь еще не выключили?..
В прихожей хлопает дверь, и в комнате появляется Александр Рувимович Пинский. Это длинный, невообразимо тощий человек, долговолосый, взлохмаченный, с огромным горбатым носом и с неухоженной бороденкой. Он старый друг семьи Кирсановых, живет двумя этажами выше по той же лестнице, поэтому он в пижаме и тапочках, а поверх пижамы — в некогда роскошном восточном халате. В руке у него листок бумаги.
Пинский (возбужденно): Слава богу, вы не спите… Как вам это понравится? (Он швыряет бумажку на стол.) По-моему, это уже переходит все пределы!
К бумажке тянутся все трое, но быстрее всех оказывается Зоя Сергеевна.
Зоя Сергеевна (читает высоким ненатуральным голосом): «Жиды города Питера!..» Что это такое?
Пинский: Читай, читай, дальше там еще интереснее.
Кирсанов (отбирает у жены листок): Позволь. Дай мне. (Читает.)
«Жиды…» Так. «Все жиды города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на стадион «Локомотив». Иметь с собой документы, а именно: свидетельство о рождении, паспорт, расчетные и абонементные книжки по оплате коммунальных услуг. Все ценности, как-то: меха, наличные деньги, сберегательные книжки, валюту, драгоценности и украшения, а также коллекции — оставить дома в надлежащем порядке. Жиды, не подчинившиеся данному распоряжению, подлежат заслуженному наказанию…» Так. Тут у них что-то зачеркнуто… А, понятно. «Лица, самовольно проникшие в оставленные квартиры, будут наказаны…» Но это как раз вычеркнуто. То есть в оставленные квартиры проникать можно… Ну и, конечно, председатель — комендант — ассенизатор. Подписи опять нет, а печать есть. Та же самая…
Пинский (кипя): Ну что — узнаете? Что вы на меня вытаращились? Неужели не узнаете? Олег Кузьмич, вы же у нас в некотором роде историк, вы же у нас специалист по межнациональным отношениям!.. Вижу, что ни хрена вы не узнаете и не помните ни хрена. В сорок первом году в Киеве немцы такое же вот расклеивали по стенам, почти слово в слово… «Жиды города Киева»… А потом — Бабий Яр! Неужели не помните?… (Торжествующе.) Вот они, наконец, высунулись ослиные уши, хулиганье фашистское, доморощенное! И ведь главное — совершенно уверены, что какой-нибудь еврей обязательно с перепугу попрется к восьми часам, а они на него будут глазеть и ржать, как жеребцы, и пальцами на него указывать…
