Нед не послушал Кева. Он все болтал и болтал о том, как пугают его эти монахи и какие дураки эти добровольцы, и тут позади него открылась дверь. В бар ворвались дождь и ночной ветер, а за ними вошел монах. Сначала никто не обратил на него особого внимания. Монахи любят заходить в бары, прочитать проповедь и уйти. Этот встал прямо за Недом, наклонил свою пластмассовую башку и начал слушать. У меня возникло странное ощущение - мошонка поджалась, волосы на руках встали дыбом. Я вспомнил о трех монахах, которые за нами сегодня таскались, и сел прямее, вперив взгляд в железного дровосека.
- Мне понятно ваше отвращение к этой концепции, - сказал тот низким голосом с искусственными обертонами. - Когда-то и мне оно было не чуждо.
В баре стало тише; чувствовалось, что на нас обратили внимание. Конечно, монахи заходят в общественные места, проповедуют и терпят, что их не слушают, но сейчас все выглядело иначе. Завсегдатаям «Пикеринга» не нравятся неожиданности. Не для того мы сюда приходим. Мы хотим заключать сделки, строить планы и напиваться вусмерть.
Нед поморщился, но не обернулся. Просто припал к изрезанной столешнице.
- Я хотел бы побеседовать с вами о бессмертии, если позволите, мистер… Маллер, верно? - продолжал монах. Они всегда знают имена. Беспроводной обмен данными с матерью-церковью, оптическое распознавание лиц - за пару секунд сделают твой снимок и идентифицируют, как дроиды. Только это не андроиды, а киборги: тело робота, мозг человека. Все они когда-то были обычными людьми, как я. - Это займет всего пару минут, и я буду очень благодарен, если вы уделите мне время.
Посетители косились на Неда краем глаза - открыто пялиться нельзя, чтобы не потерять авторитет, однако всем было любопытно. Уличные проповеди - дело привычное, но вряд ли кто-то видел, как монахи пытаются обратить конкретного человека в свою веру. Каждый день на улицах становилось все больше железных дровосеков. Они твердили, как замечательно быть бессмертным, работать на ядерном топливе и не чувствовать боли. Хрен мне в задницу, если я иногда не задумывался: а вдруг эти чертовы монахи правы? Любопытство разъедало хладнокровную крутизну, которую мы напускаем на себя двадцать четыре часа в сутки.
Нед был не рад такому вниманию. Он даже не стал притворяться крутым, только еле слышно пробормотал в кружку:
- Нет!.. Нет, я очень занят…
Я внимательно смотрел на монаха. Подчиняясь слепому инстинкту, моя рука двинулась в карман плаща. Бояться не было смысла, монахи всегда вели себя пристойно. Но я напрягся, словно под прицелом.
