Я упала на колени. Все мои мышцы дрожали, и я снова и снова вытирала ладони о юбку. Подняв глаза, я увидела, что мужчина приближается ко мне, его свинцово-бледное лицо выражало крайнее беспокойство:
– Дитя мое, вы не пострадали?
– Все в порядке, она до меня не добралась. Мужчина издал глубокий вздох и опустился рядом со мной, низко опустив голову. Я поднялась, подобрала его шляпу и большой блокнот, в котором на открывшейся странице заметила рисунок бабочки.
– Простите, что накричала на вас, сэр. Просто я очень испугалась. Пожалуй, нам лучше выйти из этой высокой травы. Здесь могут быть еще змеи.
– Они ведь сами не нападают, – он поднял голову и грустно улыбнулся, – если только человек не настолько глуп, чтобы самому наступать на этих существ.
Он медленно встал на ноги и принялся разглядывать меня с таким видом, словно перед ним была какая-нибудь диковинка. Ему на вид было около шестидесяти. Высокий, довольно крепко сложенный мужчина, с большим ртом и очень маленьким курносым, очень смешным носом. Глаза были карие, теплые и добрые.
Через минуту он, казалось, окончательно пришел в себя и сказал:
– О, прошу меня простить. Я – Грэхэм Лэмберт из "Приюта кречета" в Ларкфельде.
Я, как нас учили в приюте, сделала реверанс. Назваться я решила своим настоящим именем, к которому привыкла с детства, а фамилию использовать ту же, под которой меня записали в больнице. Наверное, так на самом деле звали Сембура.
– Я – Джейни Берр, – и, не выдержав, хихикнула, – из ниоткуда.
Мистер Лэмберт слегка поклонился.
– Ваш покорный слуга, мисс Берр. Я… глубоко признателен и полон восхищения, – он качнулся, и я схватила его за плечо, чтобы поддержать. – Простите, моя дорогая. Мое сердце… склонно бунтовать, когда его заставляют выдерживать больше, чем оно может вынести.
– Далеко ли ваш дом, сэр?
– Около двух миль… по эту сторону Ларкфельда. Здесь, неподалеку, у меня двуколка, – он показал куда-то в неопределенном направлении. Я заставила его опереться о мое плечо, и мы медленно двинулись. Дорога оказалась даже ближе, чем я думала. До нее можно было добросить камнем. Там на обочине паслась красивая, хоть и невысокая кобыла, запряженная в двуколку. Стоявший рядом указатель говорил, что дорога ведет к Ларкфельду.
Мистер Лэмберт молчал, его глаза блуждали. Я понимала, что он не сможет сам добраться до дому. Потратив массу усилий, я усадила его в двуколку и положила рядом с ним свою парусиновую сумку. Немного поколебавшись, я спросила:
