Несколько удивленная, я посмотрела на него.
– А почему вы думаете, что меня что-то беспокоит? Он пожал плечами.
– Я достаточно хорошо вас знаю, чтобы заметить, что вы нервничаете даже тогда, когда пытаетесь это скрыть. Кроме того, как-то вы мне сказали, что когда вам нужно как следует о чем-нибудь подумать, вы поднимаетесь на вершину Гусиного холма и сидите там в одиночестве. Я заметил вас там, еще когда ехал от фермы Стэффорда, и, думаю, вы ни разу не пошевельнулись, пока я пересекал долину.
– О, но я просто вспоминала былое и мечтала. – Я колебалась, стоит ли говорить, но все же призналась: – И, пожалуй, правда, немножко волновалась из-за Элинор.
– Вот как! – он бросил на меня быстрый взгляд. – И почему?
– Наверное, просто мои обычные глупости. Она уехала недель на семь-восемь, и в течение первого месяца писала мне по два письма в неделю. Но потом ее письма стали… не знаю, как сказать. Какими-то странными. Совсем нехарактерными.
– А что в них такого особенного?
– Во-первых, они перестали быть регулярными, а, во-вторых, они какие-то обрывистые. Она начинает о чем-то писать, потом вдруг перескакивает на что-нибудь совершенно другое, так что иногда бывает даже трудно понять, о чем речь. О, я понимаю, что это звучит как ерунда, но я и в самом деле волнуюсь, мистер Хэйуорд. Еще до того, как ее письма изменились, она писала, что познакомилась с англичанином, который живет в той же гостинице, что и она, и как ни пытается она избежать его общества, он все время возникает перед ней. Впечатление, по ее словам, такое, будто ее преследует привидение. Она очень много шутила по его поводу, прямо как прежняя Элинор.
Я, немного смущенная, остановилась, чтобы перевести дыхание. Решив высказать свои опасения, я буквально обрушила их на голову Дэвида Хэйуорда. Казалось бы, он должен был над ними посмеяться, потому что до сих пор я не назвала ни одной серьезной причины для беспокойства, да и не смогла бы ее назвать, но он довольно мрачно сказал:
– Продолжайте, Джейни.
– Потом ее письма становились все более чудными, словно она не в себе. Они сделались совсем короткими, и несколько раз она упоминала в них этого человека, но уже больше над ним не смеялась. Мне показалось, что они подружились. Потом она переехала из Триккалы в Коринф, но его продолжала упоминать, будто он по-прежнему находится с нею.
– Она – не ребенок, – тихо промолвил Дэвид Хэйуорд. – Если она подружилась с мужчиной, значит, ей того захотелось.
