Размышляя об этой печальной перспективе, Пердуто в понедельник рано утром проходил мимо дома конюха Василия. Сам Василий уже ушел на работу, а Варвара возилась в огороде, низко наклонясь над грядкой.
Поскольку Варвара стояла лицом в глубь двора, то самая заметная ее часть оказалась как раз перед глазами участкового. Пройти мимо такого зрелища мог только эстетически неполноценный человек. Поэтому Пердуто остановился и представил себе, как бы это все выглядело, если бы Варвара стояла не в огороде, а он бы находился не у забора. Замечтавшись, участковый не заметил, как Варвара подошла к забору и поздоровалась с ним. Разговорились о том о сем. Пердуто пожаловался на то, что вот работает день и ночь, а начальство этого не ценит. Варвара рассказала о ночном происшествии. К утру она уже успокоилась, и в глубине души ей даже было лестно, что приглянулась молодому Кирееву.
– И смех и грех, – как бы возмущаясь, сказала она.
При слове «грех» Пердуто вдруг внимательно посмотрел на Варвару и задумался. Ему в голову, возможно впервые в жизни, пришла гениальная мысль. Он попросил Варвару еще раз, но уже с подробностями пересказать ночную историю. «Это же показатель! – подумал Пердуто. – Это же покушение на изнасилование!» Вот сейчас, буквально на голом месте, он сам не только выявил, но и раскрыл по горячим следам тяжкое преступление!
Удачу нельзя было выпускать из рук, и Пердуто взялся за работу. Первым делом он принял у Варвары заявление. Потом пошел – нет, скорее, побежал, полетел в опорный пункт и составил рапорт о том, что методом личного сыска им установлено, как Киреев с применением физического насилия и угроз… Нет, не так: угрожая убийством (так лучше), пытался совершить половой акт с гражданкой В. Лишь благодаря активному сопротивлению потерпевшей и ее мужа, пресекшего противоправные действия, замыслу Киреева не дано было осуществиться. Заканчивалось все фразой: «Полагал бы передать материал прокурору для принятия решения по существу». Эту фразу он, конечно, придумал не сам, а в свое время переписал из какого-то руководства и выучил наизусть. Пердуто привлекала изящная витиеватость фразы, исходящая от этого «полагал бы». В жизни Пердуто так не выражался, и, что должно было произойти для того, чтобы он действительно, без всякого «бы», полагал, Пердуто не знал. Но такую фразу положено было написать. А раз положено, то нечего и рассуждать впустую. Тем более что для рассуждений времени уже не было – в поселок из райцентра выехала группа захвата.
