Мы вернулись к тому, с чего начали, – к изгнанию сапожников из храма.
Сапожники перезаключили договор аренды уже с новым собственником, не подозревая об опасности, таящейся в этом малопримечательном факте. Через месяц инфляция заставила собственника повысить арендную плату вдвое. Еще через месяц объективные причины вынудили собственника значительно увеличить и эту сумму. А еще через месяц сапожники почувствовали тенденцию и прислали к Йосе делегатов. Делегаты объяснили, что шили тапочки и в кукольных мастерских, и во время сталинских репрессий, и во время хрущевской оттепели, и во времена брежневского застоя. Тапочки нужны были людям и в эпоху гласности, будут нужны и потом, когда эта эпоха пройдет. Поэтому сапожники имеют себе на хлеб с маслом, а, если нужно, и Йося это знает, могут сверху еще черную икру намазать. Хотя это трудно. Но можно. Например, Йося ежемесячно получает лично часть икры и прекращает погоню за инфляцией. Йося сказал, что ему грязные деньги не нужны и все будет по закону. «Зачем по закону? – взмолились сапожники. – Давай по-честному!» Но Йося был непреклонен.
Честный разговор состоялся уже через несколько дней в кабинете замдиректора Ростовобувьбыта или Обувьснабсбыта – в общем, у сапожников. Фамилия замдиректора тоже была некоторым обстоятельством, в силу которого он интересовался историей еврейского народа. Именно благодаря этому обстоятельству история не знала случаев, когда бы сапожники и евреи не могли договориться.
В разговоре кроме нас с Йосей решил принять участие Миша Портной, видимо, потому, что в суде ему так и не дали слова. Йося сказал: «Михаил Иосифович, я вас умоляю!» – и Миша пообещал молчать. Но мы знали, что с Мишиным опытом можно одолеть не только замдиректора, но и замминистра.
Мы пришли с новым вариантом договора аренды, в котором сумма была увеличена в десять раз. Это был ультиматум. Или – или. И всё!
Разговор был продуктивным только первые пять минут. Замдиректора, как человек деловой, посмотрел на договор, что-то посчитал на калькуляторе и сказал:
– Семь восемьсот, больше не могу.
– Это не разговор, – сказал Йося. – Десять.
– Иосиф, кто вам три года назад оплатил ремонт водопровода? – привел замдиректора аргумент, понятный лишь ему и Йосе. При этом Миша метнул в сторону Йоси удивленный взгляд, а Йося покраснел.
– Десять, – твердо сказал Йося.
– У тебя нет совести. Семь восемьсот, – не менее твердо возразил замдиректора.
– Совесть тут ни при чем. Десять.
