Нижеприведённый отчёт о переживании смерти и возрождения из психоделического сеанса с высокой дозой описывает типичную картину, характерную для БПМ-4.
Тем не менее, худшее было ещё впереди. Внезапно я, казалось, потерял все свои связи с действительностью, как будто какой-то воображаемый коврик выдернули у меня из-под ног. Всё рухнуло, и я почувствовал, что весь мой мир разлетелся на кусочки. Как будто проткнули чудовищный метафизический пузырь моего существования — исполинский надутый шарик нелепого самообмана лопнул и обнажил всю лживость моей жизни. Всё, во что я когда-то верил, всё, что я делал или чего добивался, всё, что, казалось, придавало моей жизни смысл, вдруг оказалось до крайности поддельным. Это были жалкие, совершенно несостоятельные костыли, на которые я оирался, пытаясь поправить невыносимую действительность существующего. Теперь они были унесены и развеяны подобно лёгким пушистым семенам одуванчика, обнажив пугающую бездну элементарной истины — бессмысленный хаос экзистенциальной Пустоты.
Охваченный неописуемым ужасом, я заметил исполинскую фигуру божества, возвышающуюся надо мной в угрожающей позе. Каким-то чутьём я понял, что это был индусский бог Шива в своём разрушающем обличье. И я почувствовал громоподобный удар его громадной ноги, которая меня раздавила, вдребезги раскрошив и размазав меня повсюду, как никчемную какашку, так что я ощутил себя исподней космоса. А в следующее мгновение я оказался пред ужасающим исполинским обликом чёрной индийской богини — я догадался, что это Кали. Неодолимая сила толкала моё лицо в её зияющую вагину, заполненную, казалось, менструальной кровью или омерзительным последом.
Я чувствовал, что от меня требуется безусловно сдаться силам сущего и женскому началу, представленному богиней. У меня не оставалось выбора, как только целовать и облизывать её вульву в позе нижайшей покорности и в безмерном унижении. В это мгновение, ставшее концом и последним пределом всякого чувства мужского превосходства, которое я ещё лелеял в себе, я соединился с памятью о моменте моего биологического рождения. И моя голова появилась из родовых путей с устами, плотно приникшими к кровоточащей вагине моей матери.
Меня заливал божественный свет сверхъестественной яркости и неописуемой красоты, его золотые лучи распускались в тысячи изысканных переливчатых узоров. И из этого сияющего золотого света появился облик Великой богини-матери, которая, казалось, воплощала любовь и защиту всех эонов. Раскрыв руки, она простёрла их ко мне, окутав меня всем своим существом. Я слился с невероятными силами её энергий, чувствуя себя очищаемым, исцеляемым и лелеемым. Что-то, казавшееся божественным нектаром и амброзией, какая-то архетипическая квинтэссенция молока и мёда лилась сквозь меня в невероятном изобилии.
