космического единения, связанному с первой перинатальной матрицей.
Следующий отчёт о психоделическом сеансе с высокой дозировкой проиллюстрирует многое из типичных тем, связанных с вышеописанной БПМ-3.
Хотя я на самом деле никогда не видел отчётливо родовые пути, своей головой и всем телом я ощущал их сокрушительное сдавливание, и каждой клеточкой своего тела осознавал, что я вовлечён в процесс рождения. Напряжение достигло размеров, каковые мне не представлялись возможными для человека. Лбом, висками и затылком я ощущал неослабное давление, как будто был схвачен стальными челюстями тисков. И всё напряжение в моём теле по своему характеру было жестким и механическим. Я представлял, что пробираюсь через чудовищную мясорубку или исполинский пресс, полный валиков и зубцов. И образ Чарли Чаплина, превращенного в жертву миром технологии в «Новых временах», на мгновение вспыхнул в моём сознании.
Казалось, невероятная масса энергии протекает сквозь всё моё тело, скапливаясь и высвобождаясь во взрывоподобных разрядах. Я испытывал поразительную смесь ощущений: удушье, испуг, беспомощность, но также ярость и странное половое возбуждение. Другой важной стороной моего состояния было чувство крайнего замешательства. В то же время, как я ощущал себя ребёнком, вовлечённым в жестокую борьбу за выживание, и понимал: то, что вот-вот случится, станет моим рождением, я также переживал себя и в качестве моей рожающей матери. Рассудком я сознавал, что, как мужчина, я никогда не смогу родить, и всё же чувствовал, что каким-то образом пересекаю эту преграду и невозможное становится действительностью.
Не было никаких сомнений, что я связываюсь с чем-то первоначальным — древним женским архетипом, архетипом матери-роженицы. Мой телесный образ включал огромный беременный живот и женские гениталии, вместе со всеми тонкостями биологических ощущений. Я чувствовал разочарование, что оказался не способен предаться этому стихийному течению, родить и родиться, прорваться и дать выйти ребёнку. Невероятный запас убийственной агрессии поднялся из подземелья моей души. Как будто нарывающее зло внезапно проколол скальпель космического хирурга. И вместо меня уже возникал оборотень или берсерк, доктор Джекилл превращался в мистера Хайда. Множество образов убийц и жертв сменялись как одно лицо, в точности так же, как раньше я не мог различить рождающегося ребёнка и родящую мать.
