А это значило, что Управление полиции Нью-Йорка, черные каски и кто-либо другой из замешанных в этой истории все еще теряются в догадках, пытаясь докопаться до истины. Как и она сама.
Эви помассировала левую ногу и поморщилась. Икра начинала распухать, и у нее возникло такое ощущение, будто она только что пробежала марафонскую дистанцию. Или словно кто-то отхлестал ее тяжелым ремнем.
Пока что тем, что она оставалась жива, Эви была в большей степени обязана удаче, нежели собственным способностям. И если ей не удастся разгадать, что же все-таки творится вокруг, ее заранее можно записать в покойники.
Через два ряда впереди от нее сидел мужчина. Оттуда доносилось какое-то сопение, а его сиденье ритмично похлопывало. Кстати, именно оттуда и исходил свежий запах мускуса. Влажные звуки доносились откуда-то спереди от него, но Эви уже не могла разглядеть, что там такое.
Обратив внимание на происходящее впереди нее, Эви тотчас постаралась переключить свои мысли на более важные дела.
Предположим, здесь действуют две команды — команда снайпера и команда того типа с биноклем. Последние, возможно, пытались взять ее живьем. Значит, они сумели нанять афганов для проведения операции захвата. Автоматы «Мицубиси» и кибернетический доберман свидетельствовали о том, что они имели доступ к старым японским технологиям. К тому же тип с биноклем переговаривался с кем-то по-японски. Вполне логично предположить, что это мог быть парень с доберманом.
Больше всего Эви беспокоил кибернетический пес. Считалось, что все интерфейсные технологии были утрачены или же уничтожены, после того как китайцы подвергли Токио ядерной бомбардировке. А это случилось уже более двадцати лет назад.
Команда же снайпера хотела видеть ее труп. Именно она и подложила бомбу в ее «Порше».
Однако все это не объясняло появления Фрея. Он возник перед ней буквально ниоткуда. Кроме того, он жил подозрительно близко от ее дома. И к тому же его, казалось, совершенно не волновали эти странные совпадения.
Фрей наверняка что-то знал.
И наверняка поддерживал связь с Дэвидом Прайсом. «Прайс оказался прав», — помнится, тогда пробормотал Фрей. Прайс был одним из ее коллег по работе, и служил в Мозговом Центре. Он так же был единственным, кто не видел ничего предосудительного в том, чтобы поддерживать с Эви неформальные отношения, несмотря на то, что та не была человеком. Прайс был политологом и специализировался по теории заговоров.
А еще Фрей волновался насчет Хофштадтера, который являлся ее и Прайса непосредственным начальником. Хофштадтер, прежде всего, немец-экономист.
