— Не знаю?
Может быть, все дело было в том, чего Байрон не сказал.
— Он о многом молчит.
— А-а-а, — протянула Лей. Она теперь отстранилась от Эйнджел и сидела, положив голову на руки. — Он женат?
— Нет!
Эйнджел наклонилась вперед и попыталась заглянуть Лей в глаза. Но по выражению лица подруги поняла, что та говорит несерьезно. Однако от этого предположения ей стало не по себе.
Может быть, все дело было в том, что она слишком увлеклась тем, кого совершенно не знала. Она была совершенно убеждена в том, что бросилась в омут по собственной воле. Но почему тогда ей не дает покоя чувство, что на каком-то этапе она потеряла контроль над собой?
— Тогда в чем дело? Скажи мне, — попросила Лей.
Эйнджел вздохнула:
— Все и ничего. Что он делает, чем зарабатывает на жизнь?
— Он что, не сказал тебе? А ты его спрашивала об этом?
Только однажды, подумала Эйнджел и выругалась. Она так робела в его присутствии. Словно ей приходилось скрывать от него тот факт, что она родилась и выросла на улице и была потрепанной жизнью крольчихой, которая добрую половину жизни не имела собственного дома.
Эйнджел откинулась на диване и уставилась в потолок.
«Прогулки под луной, романтические обеды, танцы, — с мои-то ногами только и танцевать. Закаты солнца над Тихим океаном, восход над заливом и бесконечные разговоры, разговоры, разговоры… И все же ничего не было сказано, — с горечью подумала она. — Ничего, кроме того, что обычно говорят в таких случаях».
Лей похлопала ее по плечу, Эйнджел подняла голову, чтобы посмотреть на нее.
— Ладно, разверни этот чертов пакет. Я тоже боюсь.
Слишком быстро Эйнджел привязалась к нему, к тому же ее чувство было таким хрупким.
Слишком быстро и слишком сильно привязалась.
— Не будь врединой.
Эйнджел бросила на Лей гневный взгляд и сорвала с пакета обертку.
Оттуда вылетело не менее дюжины карточек, на каждой из них сверкала голографическая, белая с синим, молния: эмблема «Землетрясения», команды Сан-Франциско.
— Черт возьми, — только и смогла пробормотать Эйнджел.
Тупым взглядом уставилась она на билеты, чувствуя себя ужасно глупо.
— Выражение твоего лица воистину неописуемо.
— Билеты в ложу на весь футбольный сезон, где черт возьми, он их взял?
— Жаль, что у меня нет видеокамеры.
Эйнджел подняла записку, которая выпала вместе с билетами. Летящим почерком Байрона было написано:
«Надеюсь, мой милый ангел, к этому времени ты уже пришлa в себя. Посылаю тебе два комплекта билетов и, поскольку я не являюсь болельщиком «Землетрясения», — как бы ты ни пыталась склонить меня на ихcтoрoну, — тeбe лучше взять меня на Денверский матч.
