— Кто бы сомневался, — передразнил Стефан. — Но что уж выбралось.
— Ну, выбралось и выбралось. Чего ты переживаешь-то? Ну, поняла она, что ты ее любишь, и что? Или ты от нее всю ее короткую жизнь это скрывать намерен?
— Нет.
— Ну и что тогда? Даже лучше, если она поняла. Хоть бы бояться не будет.
— Да она и так не боится.
— А ты ей про сон вампиров рассказал?
— Она видела.
— Видела? — Гарнс аж на месте подскочил. — Ну, ты идиот!
— Да я тебе это еще по телефону сказал. Собственно, в тот день я и позагорал.
— И что она?
— Да ничего, — пожал плечами Стефан. — Заорала, потом поплакала немного и успокоилась, сказав, что предупреждать же надо.
— Здравая мысль, жаль не твоя, — похвалил Гарнс.
— Она сегодня еще у меня спрашивала, почему я никогда не улыбаюсь.
— Я надеюсь, ты ей ничего про межрасовый кодекс не наплел?
— Я что, по-твоему, совсем с головой не дружу?
— Да с тебя станется, — покачал головой вампир. — Так что ты ей сказал?
— Да как есть, так и сказал. Мол, люди неправильно истолковывают вампирью улыбку.
— А потом полдня растолковывал как ее правильно истолковывать? — хохотнул Гарнс.
Стефан тяжело вздохнул.
— Знаешь, что она мне на это ответила?
— На тридцать три положения кодекса вампиров относительно оскала? Даже представить не могу, — Гарнс хохотал уже в голос.
— Да тьфу, на тебя. Ничего я ей про кодекс не говорил, он уже устарел и недействителен!
— А если бы не устарел, то сказал бы? — Гарнс сполз по креслу вниз.
— Гарнс, да кончай издеваться! Я тебе серьезно! Она мне сказала, что ей страшнее находиться в одной комнате с вечно серьезным вампиром, чем со смеющимся!
— Ну да, после того, как она увидела спящего вампира, улыбка ей по барабану, — хрюкнул откуда-то с пола Гарнс. — Да у тебя не девица, а клад! Тебя уже не боится, спящего вампира простой истерикой пережила, и против улыбки ничего не имеет. Не пойму, чего тебе в жизни не хватает!
— Ты прекрасно знаешь, — вдруг резко погрустнел Стефан. — Тебе, равно как и мне, известно, что вампиры любят только один раз в жизни. И если один вампир может добиваться другого всю свою жизнь, то Делия человек.
— Так я тебе о чем толкую! Укуси ее и будет, и она тоже вампиршей!
— Нет, — отрезал Стефан.
— Ну, как знаешь.
Утром первым делом я взглянула на рисунок, брошенный на столе поверх остальных работ. Я так и не смогла понять, что же так подействовало на вампира и теперь лелеяла надежду, что свежий утренний взгляд прояснит картину. Увы, надеждам не суждено было сбыться. Рисунок за ночь не изменился. С него все так же грустно-растеряно смотрел Стефан. Ну и фиг с ним! Я убрала рисунок подальше.
