Когда мы утверждаем, что некто имеет право делать определенные вещи, мы подразумеваем это и только это – было бы безнравственно для другого, в одиночку или с кем-либо, препятствовать ему делать это, с помощью физической силы либо угрозы применения силы. Мы не подразумеваем, что любое распоряжение человеком своей собственностью в установленных выше пределах является с необходимостью нравственным.
Определение Садовски подчеркивает важнейшее различение, которое мы будем делать на протяжении всей книги, – между правом человека, с одной стороны, и нравственностью либо безнравственностью осуществления им такого права, с другой. Мы будем настаивать на том, что человек имеет право делать все что ему угодно со своей личностью; это его право – не испытывать вмешательства и не подвергаться насилию с целью воспрепятствовать ему в осуществлении такого права. Но то, какими могут быть нравственные либо безнравственные способы осуществления такого права, относится к личной этике, а не к политической философии – последняя занимается только вопросами прав и правомерного либо неправомерного применения физического насилия в человеческих отношениях. Значимость данного важнейшего различения трудно переоценить. Или, как это сжато и выразительно сформулировал Элиша Херлбат: «Осуществление способности [индивида] является ее единственным употреблением. Способ ее осуществления – это одно; здесь затрагивается вопрос нравственности. Право на ее осуществление – это другое дело».
Глава 5. Задача политической философии
Замысел данной книги состоит не в том, чтобы пространно излагать либо отстаивать философию естественного закона или разрабатывать этику, основанную на естественном законе и предназначенную для личной нравственности человека. Замысел заключается в изложении социальной этики свободы, то есть в разработке той подсистемы естественного закона, которая раскрывает понятие естественных прав и, таким образом, относится к должной сфере «политики», то есть, к насилию и ненасилию как способам межличностных отношений. Иначе говоря, в разработке политической философии свободы.
С нашей точки зрения, главной задачей «политической науки» или, более точно, «политической философии» является возведение стройной системы естественного закона, относящейся к политической арене. Более чем очевидно, что эта задача почти полностью игнорировалась в XX веке. Политическая наука либо занималась позитивистским и сциентистским «конструированием моделей», в бесплодной попытке имитировать методологию и содержания естественных наук, либо предавалась сугубо эмпирическому собиранию фактов. Современный ученый-политолог убежден в том, что он может уклониться от необходимости моральных аргументов и что он может помочь формированию публичной политики, не будучи приверженцем какой-либо этической позиции. И все же, как только кто-либо выдвигает любое политическое предложение, каким бы узким или ограниченным оно ни было, приходится волей-неволей обращаться к этической аргументации – основательной либо сомнительной. Различие между ученым-политологом и политическим философом состоит в том, что моральные доводы «ученого» остаются скрытыми и неявными, и, следовательно, не подвергаются детальному рассмотрению, и, таким образом, с большей вероятностью оказываются сомнительными. Более того, избегание явных этических аргументов приводит ученых-политологов к принятию одного, всеобъемлющего и неявного ценностного аргумента-что (judgment-that) в пользу политического статус-кво, поскольку оно сумело утвердиться в данном обществе. Как минимум, нехватка систематической политической этики не позволяет ученому-политологу убедить хоть кого-нибудь в ценности какого-либо изменения статус-кво.
