Николас чувствовал, что перестает быть хозяином положения. Что бы он ни сказал, у нее на все был готов ответ. И, в сущности, она рассчитала верно. Несмотря на злость и раздражение, он не смог бы убить ее. На это у него не было ни физических, ни душевных сил. С богатством короля Иоанна ему отнюдь не передался порочный нрав монарха.
– Вовсе нет, – возразил он, смерив ее сердитым взглядом. – Что ж, ты меня раскусила и знаешь это. До ближайшего города и не дальше.
Девушка быстро кивнула, словно купец, ведущий торг.
– Но только не до Линкольна. Меня там знают и станут искать в первую очередь. И если найдут, родные немедленно вернут меня церкви. – Она сложила руки – скорее от волнения, чем по привычке, приобретенной в монастыре.
Николас теперь хорошо понимал, почему родные Мириэл стремились избавиться от нее, но в позе девушки было нечто такое, что пробудило в нем искру жалости. Он догадывался, что за внешней настырностью кроется ранимая душа. Сам того не желая, он по-прежнему испытывал к ней симпатию.
– Проводи меня в Ноттингем, – сказала она. – Я была там с дедушкой несколько раз и довольно хорошо ориентируюсь на его улицах.
Он коротко кивнул:
– По рукам.
Мириэл недоверчиво улыбнулась и опять протянула руку к короне, словно своим согласием он даровал ей на то позволение.
– В жизни не видела ничего более прекрасного, – промолвила она с тоской во взгляде.
Первым побуждением Николаса было убрать от нее корону, но он сдержал свой порыв.
– Думаю, она принадлежала бабушке Иоанна, королеве Матильде. Я однажды видел супругу Иоанна в короне, но то была просто изящная диадема, с этой не сравнить.
– Как ты с ней поступишь?
– Еще не решил. – Николас повернул корону в руках, и мягкий ноябрьский свет засверкал на золоте нежными бликами.
Взгляд девушки посуровел.
– Ты ведь не станешь ее переплавлять?
– Все будет зависеть от обстоятельств. – Ему не нравилось, что она вынуждает его принять решение. – Пока, во всяком случае, не намерен.
– Можно взглянуть? – Она показала на два сундука за его спиной.
Николас пожал плечами.
– Странно, что ты еще спрашиваешь, – грубо ответил он, но отступил в сторону.
Она подошла к сундукам, присела на корточки и тонкими, изящными пальцами стала поглаживать узор из слоновой кости. Он с опаской наблюдал, как в ее глазах, прикованных к деньгам, зажегся хищнический огонек. Наконец она со вздохом выпрямилась и тряхнула головой.
– Так это и есть ящик Пандоры?
– Что? – Николас захлопал глазами.
