Наша авиация не ограничивалась лишь отражением вражеских атак. В первые дни войны летчики Северного фронта, Балтийского и Северного флотов нанесли массированные удары по фашистским аэродромам на территории Финляндии и Северной Норвегии. Рано утром 25 июня налет совершили 236 бомбардировщиков и 224 истребителя. Враг не ждал его - на аэродромах скученно стояло много самолетов. За первым налетом последовал второй, третий... И так - в течение недели. В груды искореженного металла превратились более 130 вражеских самолетов. Они не могли уже появиться в небе Ленинграда.
Налеты нашей авиации на вражеские аэродромы имели исключительно важное значение. В результате нанесенных ударов авиационная группировка гитлеровцев была значительно ослаблена{17}.
Эти налеты сыграли также важную морально-психологическую роль: они развивали у наших авиаторов боевую активность. Летчики видели панику в стане врага, видели, как метались фашисты на аэродромах, пытаясь спастись от бомб и пуль.
Каждый день на подступах к Ленинграду шли воздушные бои, но особо памятным для летчиков стал день 28 июня 1941 года.
Курсом на город Остров шла группа вражеских бомбардировщиков. В 13 часов шестерка самолетов 158-го истребительного авиационного полка под командованием лейтенанта Д.Н. Локтюхова вылетела на перехват. Наши летчики дружно атаковали фашистов и рассеяли всю группу. К городу не прошел ни один бомбардировщик. Началось преследование.
Младший лейтенант Петр Харитонов догнал "юнкерс". Вот враг уже совсем близко. Харитонов нажал на гашетку... Пулемет молчал.
- И вдруг - что за черт! - рассказывал позднее Петр Тимофеевич, самолет противника, дымя, идет на снижение. Перезаряжаю пулеметы и снова атакую. Опять пулеметы молчат, а фашист все снижается, оставляя за хвостом полосу дыма. Догадался, что включили они форсаж моторов, хотят обмануть, имитируют, будто подбит самолет и вот-вот рухнет. Ну, думаю, не на такого напали... Разозлился страшно и решил таранить. Подобрался к хвосту "юнкерса", сбавил скорость, прикинул, куда ударить получше, и винтом обрубил ему руль глубины. Тут уж бомбардировщик действительно пошел к земле{18}.
Так был совершен первый таран в небе под Ленинградом. По рассказу летчика все обстояло просто: прикинул, ударил, сбил. Он ни словом не обмолвился об опасности для собственной жизни.
Самолет Харитонова тоже получил повреждения, но летчик благополучно посадил его на поле. Машину вскоре отремонтировали{19}.
