— пропел он, порядком при этом скривившись.
После громкого пересвиста по всей поляне наступила полнейшая тишина. Энки обступили Файтви со всех сторон и уставились на него во все глаза.
— Они не уверены, можно ли нам доверять, — перевёл Файтви.
— Да ясное дело, нельзя, — сказал Рори. — Но ты убеди их, что можно.
Файтви улыбнулся самой своей очаровательной улыбкой, сел на землю и принялся убеждать энков в том, что он заслуживает доверия. Это была песнь, которую не совестно было бы заслушать в собрании бардов Уэльса.
Пока суд да дело, Нэнквисс успел набить и раскурить свою трубку и держал её наготове. Рори прислонился к дереву и с интересом разглядывал не столько энков в их пёстрых гетрах и остроконечных шляпах, сколько самого Файтви. Весь сонный и несчастный вид Файтви мигом куда-то улетучился, и теперь он с огоньком в глазах выкладывался на полную катушку. Наконец лица энков просветлели, они стали улыбаться, хлопать Файтви по плечу и вообще выражать бурное одобрение.
— Что ты им такое сказал? — не выдержал Рори.
— Да пришлось соврать, что я тоже очень чту их Священный Камень и в восторге от Священной Птицы, которая громко ухает по ночам, отгоняя зло от их народа, — усмехнулся Файтви через головы энков.
— Не очень-то это красиво, — задумчиво протянул Рори, — так притворяться.
Тут энки в знак признательности поднесли Файтви кусок какой-то тухлой рыбы, которую непременно нужно было съесть и не поморщиться.
— Ведь тебе же начхать на их дурацкую Священную Птицу, — гнул своё Рори. — Уж лучше бы ты им прямо в глаза наплевал!
— Будь проще, — посоветовал Файтви, облизывая пальцы после тухлой рыбы с видом величайшего удовлетворения на лице. — Когда я давал клятву Гиппократа, я клялся целой кучей каких-то греческих богов, которых я и в глаза никогда не видел, но это же не означает, что я её нарушу!
— Вот барды и друиды — все такие сволочи, — сказал, распаляясь, Рори. — Все соврать недорого возьмут.
— Зато великие воины, вроде тебя, Рори, обычно смотрят на вещи в узкую щёлку между шлемом и верхним краем щита, что редко способствует широте взгляда, — не смолчал Файтви, который не был ни бардом, ни друидом и тем сильнее оскорбился. — Ты лучше подумай своей рыжей головой: как бы мы иначе их разговорили? Ведь они видели Фланна Мак Фиаха! Клянусь Священной Птицей, они видели его!
— Ну, чтобы узнать что-нибудь про Мак Фиаха, я бы даже сам притворился этой Священной Птицей, если надо, — признал Рори.
