— Привет тебе, Рори, сын Финтана, сына Фиахры, сына Эохайда, сына Эогайна, сына Бриана О'Хара, — Донн всегда начинал издалека. — Поистине, ты загадочен, как все люди. То ты наотрез отказываешься идти с нами, когда мы зовём тебя, то вдруг сам приходишь без зова.
— Э-э, видишь ли, — смущённо объяснил Рори, — дело в том, что мне как-то приятнее было очутиться здесь живым, нежели мёртвым.
— Ах, эти людские капризы! — с пониманием улыбнулся Донн. — Нет, не подумай, я уважаю ваши обычаи, но всё же согласись, что это сплошные условности. Смею заверить тебя, со своей стороны, что мы, сиды, всегда одинаково рады видеть тебя — как живого, так и мёртвого.
В зале у Донна за длинным столом сидела добрая половина давешнего воинства. У Рори на шее сразу же повисла, оглушительно визжа, какая-то сида, и трудно было решить, кто из них двоих более рыжий. Файтви изысканно поклонился, попутно ужаснувшись тому, какая грязь покрывает его ноги. Нэнквисс, в знак величайшего уважения, поднёс королю холма свою трубку, которую тот и выкурил, умело скрывая отвращение. Веселье началось.
— Не будет ли нескромностью, о Донн, — сказал Рори, собравшись с духом и отводя короля сида в сторонку, — если я спрошу тебя сразу, где мой сын, что должен был родиться на Самайн[7] четыре года назад, да тогда же и родился, я надеюсь? А то его мать только хихикает, когда я спрашиваю её об этом, так, словно я сказал что-то смешное, и ничего не говорит мне.
— Как же, — сказал Донн с тонкой улыбкой. — Немного проку в разговорах с женщинами. Его имя Кальте, — Кальте, сын Рори, — и это доблестный воин.
— Как? — Рори поперхнулся. — Как доблестный воин?
— Поистине великий в сражении, в делах и речах…
— Постой, постой, — поспешно перебил Рори. — Но ведь ему четыре года, всего только четыре! В это время дети соску сосут!
— Я думаю, его сильно оскорбило бы предположение о том, что он всё ещё сосёт соску, — холодно заметил Донн. — Я не советовал бы тебе говорить ему этого.
Тут у Рори за спиной громко фыркнул Файтви, которого наконец разобрало. Он вдруг понял, куда клонит Донн.
— Время, — простонал Файтви между двумя приступами смеха. — Время в сиде течёт по-другому.
Ему стало как-то жаль Рори. В общем-то, прохлопать всё детство своего сына — не самая весёлая штука. Рори же стоял с видом настолько обалдевшим, что его поистине можно было пожалеть.
— Как же так? — ошарашенно бормотал он, в то время как уже не только Файтви у него за спиной покатывался со смеха, но и вообще со всех сторон неслось какое-то подозрительное бульканье и всхлипы.
