- Ты сегодня из лагеря не выходи. И завтра тоже. Пока с Хозяином не поговоришь. Он сам тебя видеть хочет. Я даже спросить боюсь зачем.
Дернул ногой. Еще раз. Мотоцикл не заводился. Нагнулся и подкачал бензин.
- И еще лично: на Светку не надейся. Она тварь: поиграет и бросит. Скажу даже больше, опять же лично: она под нашего замминистра застелена. Поэтому к ней даже подходить опасно. А так бы я ее уже давно прижал. Но ты понял: если она возьмет - смерть, и даже не возьмет - смерть. Судьба такая, она мужиков только "отмечает". Ну, все!
Мотоцикл взревел, распустив жуткое облако синего дыма. И участковый исчез в этом дыму.
Глеб вернулся к центру лагеря, где на отдыхающей от ораторов эстраде веселились малолетние детишки под присмотром пожилой уже, худощавой женщины в зеленом закрытом купальнике и огромном, щедро расшитом блестящей бижутерией, розовом "русском" кокошнике. Малышня, повизгивая, играла в "догонялки", а их дуэнья в костюме недовоплотившейся царевны-лягушки с увлечением читала Климова. Кажется, "Протоколы" или "Красную каббалу". Ну какие ей были дети: расковырянные чужие болячки и высвеченные мерзости поглотили ее с тапочками! Она, наверное, искала там оправданий, почему сама так и не смогла, несмотря на пять лет самой активной общественной трезвеннической деятельности, отучить пить своего собственного, теперь уже бывшего, супруга. Да, Климова нужно продавать как второй том Макаренко тем, кто не сумел никого - ни себя, ни детей, ни мужа - перевоспитать в духе коллективизма и кому осталось только валить все на генетику... Можно, конечно, промежуточно предложить еще методику Дурова попробовать... Глеб прилег на травку недалеко от нее. Внимательно, очень внимательно огляделся. Но конечно же, с "пастушками" в переглядки потягаться никак не мог: он на открытом месте, они в лесу. Оставалось ждать...
Солнце с равными пятиминутными промежутками то пригревало, то пряталось в мелкие рябые облака. Это то расслабляло, то бодрило. В любом случае разнообразило тупое лежание. И вот терпение вознаградилось: прямо на Глеба шла толпа полуголых галдящих парней с футбольным мячом. Глеб быстренько, не вставая, скинул рубаху и майку, подождал, когда они приблизились вплотную, и рывком встроился в самую гущу. Кто-то покосился, кто-то даже отпрянул, но толпа не рассыпалась, она, горячо обсуждая только что законченный матч, продолжала свое движение к реке. Как раз то, что и требовалось. На берегу Глеб так же резко свернул направо и пошел быстро-быстро вброд к тому берегу. Вода сильно била выше колен, кроссовки скользили по камням, но надо было спешить. И еще нехорошо было то, что ребята остановились, глядя ему в спину. Он прошел уже середину, когда провалился в ямку между двумя валунами. Ногу повело и зажало. Он присел прямо в воду. На берегу хором засмеялись и пошли дальше. Наконец удалось освободиться. Прихрамывая, вприпрыжку выбрался на крутой, поросший тощими липками берег. Теперь скорость решала все: "те" явно не решатся гнаться за ним через лагерь, им нужно хоть немного, но обойти вокруг. Скорее всего, они сделают это снизу, справа за кухней, так им будет ближе. А он, значит, должен брать левее вверх по течению и в горку, в горку! Подвывихнутая стопа ныла, но пока терпимо. Хуже всего, что уплыла камуфлированная рубашка, а в белой майке по лесу не побегаешь - мишень. Еще хорошо, что на Алтае практически нет комаров. Но все равно голышом, да еще после купания в шестиградусной воде, было несколько неуютно.
