- Ты что, меня не слышишь?
- У меня здесь встреча с начальником лагеря. Мы с ним к главе района собирались.
- С Дажневым? Не повезло тебе. Они уже с утра вместе в Горно-Алтайск укатили, на пару дней. Какая-то туда шишка прилетает. А здесь потом охотиться будут.
- А Дажнев при чем?
- Так тот ему какой-то дружочек по комсомолу. Это ж народ друг дружке рубахи на собраниях дерет: кто, мол, из кандидатов лучше. А те-то все из одного теста. И из одного корыта. Так только, кто больше прихлебывает... Я тебя опять спрашиваю: у тебя тут сколько знакомых?
- Есть кое-кто.
- Москвичи или как?
- В основном да. А что?
- А то! Ты сейчас где гулял?
- Нигде, я только подошел.
- Медленно ходишь. Я утром на кордоне был. Анюшкин сказал - ты здесь. А с утра сколько прошло? Медленно, не спеша ходишь.
- Я же городской, непривычный. Там все на метро да на метро.
Джумалиев провел Глеба мимо своего мотоцикла, мимо ворот. Теперь они шли в сторону кухни. Все-таки какой же участковый непроницаемый: тугая, сырая, тяжелая глина, такой, не излучающий никакого тепла, водянистый, зеленовато-серый грязевой ком. Эта его пугающая и отталкивающая водянистость сочилась из его крупных пор, лоснилась по жидким черным волосам на угрястой шее, парила над широкой непросыхающей спиной. Вот куда, скажем при нужде, ему врезать, чтобы вырубить? Похоже, у него нервных окончаний на поверхности и близко нет: шоковый удар тут не поможет. На излом - силы не хватит. Вообще, чувствуешь себя как песик рядом с бегемотом. Даже не укусить. Эх, почему Глеб в культуристы не подался? Как часто в жизни не хватает простой пары десятков дополнительных килограммов мяса. Для пущей уверенности. И уважения собеседников.
- Посидим здесь.
Они сели под навес с самого края длинного стола. Джумалиев был в "списках": к ним сразу же подошла молодая женщина, вежливо, но устало поздоровалась, назвала дежурные блюда. Участковый попытался было привычно попошлить, но, натолкнувшись на терпеливое молчание, быстро согласился и на щи, и на лапшу с тушенкой. Есть Глебу хотелось жутко. И это было неплохим признаком еще не скорой кончины.
- Вот служба, весь день на колесах. А в "уазике" движок стуканул. Так теперь как пацан на этой тарахтелке. Весь в пыли. Ты-то пешочком ходишь, на пейзажи любуешься. Цветочки там нюхаешь. Для здоровья-то ходить полезно. А у меня по вечерам поясница отваливается. Хондроз замучил, хоть кричи иной раз. Мне бы щас съездить в Белокуриху, подлечиться немного. Да льготы нам в МВД посрезали, теперь никаких зарплат не хватит... Блин, как какая заваруха, так нас, ментов, сразу вспоминают. Как чуть затихло - пошли вон! Обидно. Хоть бы где какой переворот затеяли... Ты-то не воевал? Нет? Точно? А то что-то ты такой смелый... Или еще не пуганный?
