По приезде в Краков встретил Маркиз там панночку, в смысле — девушку из знатного рода, сказочной красоты, да и обвенчался с ней, благо были они оба католиками-единоверцами. И стали они жить-поживать да добра наживать. А как через год прилетело из Франции известие о скоропостижной смерти Карла IX да как дал король Генрих деру из Польши, так что только его там и видели, остался Маркиз и еще несколько приближенных короля в Кракове в полном одиночестве, без какой бы то ни было связи с родиной.
Впрочем, по признанию самого Маркиза, он по той родине не особенно-то и кручинился: охота в поместье была отменная, хозяйство приносило доход, жена — детишек, а что еще нужно-то человеку для полного счастья? Лично Маркизу ничего более нужно и не было. И жил он так поживал много лет…
Увы, ничто не вечно под луной! Прошли годы. Жена Маркиза умерла. Дети повзрослели да разбрелись кто куда, хозяйство постепенно пришло в упадок, а сам он залез в долги. И, по собственному же его признанию, страшно обрадовался, когда ему в числе прочих бояр предложили сопровождать невесту треклятого самозванца Дмитрия Марину Мнишек в Москву.
Чем закончил оный самозванец вместе с оною невестой, было известно всей России, а вот судьбы шляхтичей сложились по-разному. Кто-то, почувствовав запах паленого, поспешил удалиться на родину, предпочтя жизнь призрачной наживе. Иные, напротив, обрадовались смуте русской, углядев в ней возможность пограбить да побеспредельничать, понасильничать да побесчинствовать. Словом, оттянуться по полной программе.
Среди последних оказался и Старый Маркиз, справедливо полагавший, что возвращаться в разоренное, заложенное-перезаложенное польское имение ему резона никакого нет.
Ну а Вседержитель Небесный соответственно не видел пока что никакого резона призывать старого грешника на последний суд, и тот, в отличие от тысяч иных шляхтичей, упокоившихся по всей необъятной России от Черного до Белого морей, спокойно доживал свой век в доме первого вологодского кузнеца Михаила Чучнева, замаливая на свой католический манер свои многочисленные грехи да забавляя вологодский народ диковинными своими байками.
Необходимо отметить, что байки сии воспринимались народом с изрядной долей сомнения.
Во-первых, Маркиз явно что-то путал с количеством сыновей славного и могучего короля Генриха II. Он утверждал, что их было четверо, в то время как вся мировая история, по крайней мере в той ее части, которая была известна вологжанам, настаивала, что у царя, короля, равно как и у любого государя иного ранга, могло быть не более трех сыновей. Меньше — пожалуйста! Больше — ни в коем случае! В конце-то концов, государь — это же вам не землепашец какой безродный, которому в темное время суток, оставив лошадку в хлеву и соху в сарае, нечем было больше заняться, кроме как окучиванием своей бабы. Государь — человек исключительно занятой, отец нации, так сказать, и больше трех отпрысков мужского пола ему… собственноручно никак не одолеть.
