Уолтеф вздохнул, вернулся в комнату и сел у ее ног, взяв в ладони ее руки.
– Я не хочу с тобой ссориться, – тихо произнес он.
– Я тоже, – призналась Джудит. Он поморщился.
– В этой жизни много вещей куда хуже эльфов, уж поверь мне.
Они отправились в постель и занялись любовью. Как всегда, он довел ее до экстаза, и на какое-то мгновение ей стало все безразлично. Но недовольство тут же вернулось, и она снова спряталась в свою скорлупу, немного стыдясь своего поведения.
– Что ты имел в виду, говоря о худших вещах? – спросила она.
– Я имел в виду троллей, подобных Пико де Сайю и другим шерифам. Сегодня ко мне приходил кожевник и жаловался, что де Сай забрал у него шкуру коровы и три овечьи шкуры для себя лично. – Уолтеф сжал зубы. – Он приходит на рынок с солдатами и отбирает все, что приглянется. Если мои люди протестуют, их избивают или бросают в тюрьму. Он не шериф, а обыкновенный вор.
– И ты ничего не можешь сделать?
Уолтеф фыркнул.
– Де Сай – ставленник твоего дяди. Я Вильгельму несколько раз жаловался, но это ничего не дало. Создается впечатление, что вора будут терпеть, если он хороший солдат. Я и с самим де Сайем говорил, но тоже впустую. – Он криво улыбнулся. – Я бы мог, конечно, пойти на них с топором, как в Йорке, но это чревато последствиями, и мой бедный народ вынужден будет заплатить серебром и кровью за мой поступок, хотя они и сейчас платят не меньше.
Джудит ничего не сказала. Она знала, что де Сай превышает свои полномочия и Уолтеф прав. Но ей не нравилась горечь в его голосе. Как быстро он переносит свое недовольство на всех нормандцев! Она невольно начала защищаться.
– Я заплатил кожевнику за шкуры из своего собственного кошелька, – сказал он. – Но компенсация не означает справедливость, да и не могу я платить за все, что украдет де Сай.
– Может, тебе надо еще раз пожаловаться дяде, – предложила она.
Уолтеф с горечью рассмеялся.
– Он и слушать не станет. Де Сай у него в фаворе, а я считаюсь возмутителем спокойствия. Нет, он сделал со мной то, что намеревался – граф Нортумбрийский, Нортгемптонский и Хантингдонский – прекрасные титулы, а вся власть у шерифов.
– Он выслушает тебя, если ты будешь убедителен.
– Ты считаешь, что я прав?
– Ты слишком мягок. В споре ты сразу начинаешь злиться, и твои аргументы идут не от головы, а от сердца.
– Это что, плохо? – обиделся он.
– Да нет, но только мой дядя человек, для которого важнее доводы рассудка. На сердечные дела у него нет времени, как ты уже, наверное, понял.
