Хотя молчание было долгим, всем было ясно, что итог может быть только один. Выбора у Малькольма не было. Это была его плата за то, что нормандские войска отойдут назад, за Форт.
– Если я пойду вам навстречу, тогда и вы должны кое-что для меня сделать, – заявил Малькольм.
Вильгельм поднял брови.
Малькольм злорадно взглянул на графа Госпатрика:
– Не хочу, чтобы через границу на меня смотрел этот зловредный Госпатрик. Если он останется, быть невиданному кровопролитию.
Госпатрик вскочил на ноги, лицо его налилось кровью, рука коснулась пустых ножен – все оружие было отобрано при входе в шатер.
– И ты смеешь выдвигать такие требования? – презрительно выкрикнул он. – Да ты просто злобный, примитивный язычник с овечьим дерьмом вместо мозгов!
Госпатрик кинулся на Малькольма и вцепился ему в горло с такой силой, что трем крепким рыцарям с трудом удалось оторвать его и прижать к стенке шатра. Задохнувшийся Малькольм упал на колени, и Уолтеф бросился ему на помощь. Яростно сверкнув глазами, Вильгельм велел вывести Госпатрика.
– Видали? – прохрипел Малькольм. – О каком мире можно говорить, если он будет на границе?
Вильгельм был явно недоволен.
– Вы меня вынуждаете, – произнес он, – а я этого не люблю.
– Ну, мне тоже не больно нравится сдаваться, но жить как-то надо, – хрипло ответил Малькольм.
Вильгельм принялся мерить шагами небольшое пространство походного шатра. Снаружи доносились звуки борьбы Госпатрика с солдатами. Действительно, между Госпатриком и Малькольмом существовала старая вражда.
Первый в прошлом году ограбил шотландские равнины, предупредив, что набеги шотландцев на английские территории должны прекратиться. В отместку Малькольм прошелся с огнем и мечом вдоль границы с такой яростью, что Вильгельму пришлось поспешить на север, чтобы навести порядок.
– Ладно. – Вильгельм остановился, круто развернувшись. – Я назначу нового феодального сеньора, и чтобы набеги с обеих сторон прекратились.
– Это будет зависеть от того, кого вы назначите, – заметил Малькольм.
Вильгельм потер подбородок, делая вид, что размышляет, но Симон знал, что решение им уже принято.
– Я имею в виду Уолтефа Хантингдонского, – заявил он. – У него есть родовое право на эти земли, и, хотя у него жена нормандка, в нем самом нет нормандской крови. – При последних словах его губы искривила холодная усмешка.
Уолтеф с присвистом выдохнул, и Симон заметил, что глаза его расширились от изумления, а щеки покраснели. Малькольм внимательно посмотрел на Уолтефа.
