Йорк пал. Это был момент славы, хотя он сам мало что помнил о самой битве. Говорили, что он сражался как герой, как будто сам лорд Сивард воскрес, чтобы отомстить нормандцам, которые посмели нарушить его покой. Торкел сочинил песнь в честь Уолтефа, и все мужчины, женщины и дети в восторге бросились громить оборонительные сооружения нормандцев. Это была победа. Нормандских оккупантов выбили из города. Уолтеф был так уверен, так воспламенен энтузиазмом. Теперь остался только пепел, уносимый ветром.
Он встал и вышел в стылое утро. Шел дождь, такой холодный, что казался снегом, все вокруг затянуло серой пеленой. Им не следовало разрушать замки в Йорке, подумал он. Это было ошибкой. Теперь, когда взбешенный Вильгельм ринулся на север, у них не было оборонительных укреплений.
Союзники растеклись, как масло с горячего хлеба. Шотландцы и нортумбрианцы, вволю награбив, скрылись. Датчане вернулись на свои корабли, унося с собой все, что можно было унести, не проявив никакого желания остаться и сражаться.
Токи, слуга Уолтефа, принес ему чашу с горячим медом, он с благодарностью взял и выпил. Остановить Вильгельма не представлялось возможным. Его хорошо организованные, решительные и мощные войска устремились на север, сметая все на своем пути. Уолтефу все еще было стыдно, что пришлось отступить, но выбора у него не было. Крепость была сожжена, армия по собственной инициативе превратилась в мародеров. Все, что с ними случилось, было их собственной виной.
До них доходили ужасные рассказы о гневе Вильгельма. Целые деревни были уничтожены, скот истреблен, молодые мужчины казнены, чтобы никогда впредь север уже не смог поднять восстание. К Рождеству Вильгельм послал за своими регалиями и на руинах Йорка провозгласил свою власть над городом.
Слишком поздно Уолтеф понял, какой действительной властью обладает человек, которому он дал клятву верности, а потом нарушил ее. Твердая решимость и талант вождя, которыми обладал Вильгельм, не шли ни в какое сравнение с тем, что могли противопоставить восставшие. Что значит личная смелость против огромной мощи дисциплинированных войск нормандцев?
Из тумана появилась фигура – граф Госпатрик, владетель земель на границе с Шотландией. Они с Уолтефом отступали вместе и теперь не знали, что им дальше делать.
– Мы можем двинуться по направлению к Честеру, – предложил Уолтеф.
– Можем, – ответил Госпатрик без энтузиазма и потер покрасневшие глаза.
– Возможно, на время зимы мы будем в безопасности. Мне говорили, что там крепкие стены и надежные воины. – Честер был по другую сторону Пеннинских гор. Переход через горы в январе не привлекал ни Уолтефа, ни Госпатрика, но это стоило обдумать. В данный момент они были не в состоянии противостоять Вильгельму, разве что им удастся собрать свою рассеявшуюся армию. А на это было столько же надежды, как и на прекращение дождя назавтра.
