«Ну хватит!» – строго приказала себе Джорджия. Сейчас надо думать о тете Мей, а не о каком-то там Митче. Нечего себя накручивать, ведь он не значит для нее ровным счетом ничего.
Когда девушка приехала в больницу, тетя Мей была очень слаба, но еще в сознании. Джорджия села рядом, взяла бабушку за руку. С нежностью и страхом слушала она, как та говорила о своем детстве, потом начала путаться, выдавая себя за свою сестру, родную бабушку Джорджии, которая умерла еще до рождения внучки.
Время шло, и на протяжении долгих изнурительных часов тетя Мей не раз возвращалась из прошлого в настоящее; девушка вновь узнавала свою любимую наставницу, опору и поддержку во всех тяготах жизни, свою спасительницу, нуждающуюся в ее помощи.
Только теперь Джорджия впервые услышала про молодого человека, погибшего на войне, за которого тетя Мей собиралась выйти замуж.
– До его ухода на фронт мы были близки, и я молила Бога, чтобы он послал нам ребенка. – (Джорджия легонько сжала руку больной.) – Как же я об этом мечтала! Я потеряла жениха, но его дитя родила бы обязательно. Самое большое горе – когда хочешь ребенка от любимого и знаешь, что этому никогда не суждено сбыться. В один прекрасный день ты тоже полюбишь и тогда поймешь мои слова. – Тете Мей было трудно говорить, силы почти совсем оставили ее. Устремив на девушку страдальческий взгляд, она негромко продолжила: – Но хуже всего, что я оставляю тебя одну-одинешеньку.
Джорджия покачала головой, еле сдерживая слезы.
– Я не могу без тебя. Ты всегда будешь со мной. Ты так много для меня сделала…
– Не больше, чем ты для меня. Когда не стало твоих родителей и я взяла тебя к себе, моя жизнь наполнилась смыслом, я обрела не только цель существования, но и любовь. – Она помолчала и тихо добавила: – Если тебе слишком тяжело, ты можешь…
Джорджия не дала ей закончить:
– Нет, ни за что. Я хочу быть с тобой…до конца.
Тетя Мей устало улыбнулась и мягко сказала:
– Думаю, уже недолго осталось. Странно, раньше мне казалось, что, когда пробьет мой час, мне будет очень страшно, я начну упираться, просить отсрочки… А получается совсем по-другому. Я спокойна, как никогда.
Она закрыла глаза, и сердце Джорджии заколотилось в бешеном ритме. Девушка едва не закричала от ужаса. Нет… только не сейчас! Словно услышав этот немой крик, больная открыла глаза и слабым голосом произнесла:
– Еще рано. Не сейчас, но скоро…
Пока тетя Мей спала, Джорджия сидела возле постели, боясь пошевелиться и даже не вытирая слез. Так ее и застала медсестра. Предвосхищая возражения девушки, она сказала вежливо, но твердо:
