Жена, хотя и предупрежденная, была несколько удивлена непривычным состоянием мужа. Никита проявил максимум мужской смекалки. Вручив у порога супруге выигранные доллары, он постарался сделать таинственное лицо, приложив палец к губам, сказал «Тс-с!» и, кое-как раздевшись, бухнулся в постель. Памятуя советы приятелей, улегся на живот, пристроил подбородок на сцепленные замком пальцы и блаженно закрыл глаза. Вселенная вокруг него вращалась, вызывая легкое головокружение, но это было приятно, и он плыл, плыл в бесконечность…
Наутро голова не хотела отрываться от подушки. Она просто развалилась на куски, и каждый лежал отдельно и болел. Для того чтобы поднять голову, надо было сначала собрать все кусочки, как мозаику. А на это не хватало сил. Да и желания особого тоже не рождалось. Бессердечная жена громко ходила по квартире, хлопала дверцей шкафа, шумела водой, гремела посудой на кухне. А потом еще и закурила. От запаха дыма Никита, подавив приступ тошноты, укрылся с головой одеялом. Наконец супруга, собравшись на работу, смилостивилась, поставила рядом с Кроватью бутылку нарзана.
— Ладно уж, алкаш. Вечером расскажешь о своих похождениях. Отлеживайся. На службу я позвоню, сообщу, что приболел. Один день они без тебя обойдутся. — Фыркнула: — Добытчик! — И ушла.
Никита полежал немного, собираясь с силами, дотянулся до бутылки и надолго припал к ней. Живительная влага шипела и испарялась, не достигая желудка. Но жить становилось легче с, каждым глотком. Через несколько минут он уже смог откинуть одеяло и сесть на постели. Его мучил стыд. Надо же — нажрался! На работу не пошел! А еще собирался каждый день выходить на час раньше!
Надвинув тапочки, он оторвался от смятой постели и стал перемещать себя к ванной. Это удавалось с большим трудом. Его шатало, как вагон на старых рельсах. Тем не менее цели он достиг, оперся на раковину, страшась поднять глаза к зеркалу. Потом решил, что чему быть, того не миновать, и осмелился. И ничего страшного не произошло. Из зеркала на него смотрел чуть утомленный жизнью мужчина лет тридцати с лишним. Увиденное так вдохновило, что ОН залез под душ и попытался сделать его контрастным. Но до конца свариться себе не дал, успел выскочить. Относительно энергично растерся полотенцем и отправился на кухню. Опыта преодоления похмелья у него не было, поэтому он просто выпил чаю и сжевал плававшую в кастрюльке одинокую скукоженную сосиску. Этот продукт местной промышленности имел свойство быть розовым и аппетитным лишь первые пять минут после варки, а затем быстро серел, покрывался противной жирной пленкой, и его не то что человек, а и бродячая собака не могла съесть без того, чтобы потом не маяться животом.
