Он встал с надоевшей скамейки, быстрым шагом вошёл в подъезд. Где он увидел обшарпанные стены? Где мерзкие запахи? Замечательный подъезд! Лучший в городе!
Спеша, Женя начал подниматься сразу через две ступеньки и сразу ноги пронзила боль. Он остановился — боль немного отступила, притаилась. Женя подождал, поставил ногу на следующую ступеньку и чуть не взвыл. Дикая боль пронзила всё тело снизу доверху. Миллиарды мелких иголок вонзились во все суставы и суставчики тела, даже в те, о которых человек и не подозревает. Женя двумя руками схватился за перила, он ещё пытался подниматься и самое странное, что ему это даже удавалось. Тогда иголки стали вибрировать как в бормашине. Женя закричал, но продолжал пытаться поднять пылающую ногу на следующую ступеньку. По ногам и рукам, по локтям, по пальцам, повсюду пробежали судороги, в диком темпе забилось сердце. Резкая боль прыгнула под лопатку и уже понимая, что ему это не выдержать, уже проваливаясь в спасительную холодную темноту, Женя закричал: «Лена-а-а!»
Изо рта вырвался еле слышный хрип и уже не в силах сдерживать боль и отчаяние он кричал и кричал и, наконец, сознание милосердно оставило его.
Сон № 14. Поездка по Грозному
Скорая помощь стремительно неслась по вечернему городу. В считанные минуты промелькнули трамвайная остановка, ресторан «Вечерний» с гремящей музыкой, Автовокзал с толпами ожидающих. За окном стремительно убегали назад одинаковые дома улицы Левандовского.
Женя лежал, надёжно привязанный к кушетке, подпрыгивая на ухабах вместе с машиной. Ему что-то вкололи и боль немного, самую малость, отступила. Теперь суставы выворачивало, как будто их крутили гигантскими плоскогубцами, а на ухабах в них вонзались гвозди. Сердце работало с перебоями, как испорченный будильник. Сознание Женю вроде бы не покидало, а впрочем, кто его знает? Мыслей никаких не было — одни обрывки.
Надо было раньше.…Всегда так… Листья на клёне уже распустились. Лена, я не специально. Почему же каштаны конские.…Отрезали Мересьеву ноги.… Да вколите вы ещё, гады. Пожалуйста!
«РАФик» вновь вынырнул на Сайханова, обогнал на Минутке двойной «Икарус» с надписью «Утро гор» и, увеличив скорость, помчался по проспекту Ленина. На ровном асфальте машина пошла помягче — «иголки» немного притихли. В открытую перегородку стало слышно, как в кабине шофёра работает приёмник. Диктор что-то сказал, и напористый мужской голос запел под странную дёрганую музыку:
