Незаметно я задремал и очнулся лишь тогда, когда ход лодки изменился: оказывается, подул попутный ветер и подняли парус. Гребцы, сложив весла на борта, отдыхали, утирая пот. Рассвело. Один из гребцов – видимо, старший – вытащил сумку и передал всем по куску хлеба с салом. Мы подкрепились, а я еще и отхлебнул водки из бутылки. Мужикам было жарко от работы, а мне зябко в неподвижности. Места, чтобы размять руки и ноги, просто не было. Я и так был удивлен, когда увидел, сколько гребцов на лодке: под веслами мы шли, как под парусами с хорошим попутным ветром. Передохнув, мужики снова взялись за весла, правда, пока ветер надувал парус, сильно не напрягались.
Мы шли без остановок уже десять часов. По берегам слева и справа мелькали маленькие деревушки, купец иногда что-то говорил старшему гребцу. Наконец остановились у маленького деревенского причала, где болталась еще пара лодок. Все дружно сошли на берег, купец подвел меня к костерку, над которым дымился котел с уже готовым кулешом, вкусно пахло горячим варевом. Нам дали по полной миске, и мы уселись на лежащее рядом бревно. Гребцы ушли в деревню, откуда вскоре явилась другая группа. Когда мы доели, свежие гребцы уселись в лодку, и гонка продолжилась.
Я мысленно подивился хватке и организованности купца. Так четко все организовал – горячий обед, гребцов, как будто имел сотовый телефон. Для средневековой Руси такая четкость и организованность была диковиной, и мне у него не грех было поучиться.
После горячего обеда разморило. Я закутался потеплее и задремал. Когда стало смеркаться, мы снова вышли на берег рядом с деревенькой. Снова ужин у костра, смена гребцов – и мы опять погнали. Купец все время сидел на руле – железный он, что ли? Я из дома вышел отдохнувший, в лодке уже вздремнул, а он все время бодрствует да еще и работает. Таким образом, меняя гребцов и успевая только поесть и сбегать в кусты по нужде, мы за двое суток добрались до Нижнего. По-моему, для водного пути это был рекорд.
На городской пристани нас уже ждал экипаж, и не успели мы расположиться, как кучер погнал с места в карьер. Через полчаса мы уже были у дома купца. Территория усадьбы была невелика, так как находилась она недалеко от центра, но сам дом оказался огромен – из камня, в два этажа, с колоннами у парадного входа. Не мешкая, мы прошли в одну из комнат. В просторной, устланной персидскими коврами горнице на широкой кровати лежал молодой человек. Стоял густой запах гноя. Похоже, дела плохи. Я поздоровался – в комнате были несколько домочадцев – и попросил всех, кроме Алтуфия, выйти. Откинув одеяло, увидел фиолетово-багровую ногу. Из раны чуть выше голеностопного сустава сочилась сукровица с гноем. Икра была распухшей, при надавливании на нее из раны потек желто-зеленый гной. В лучшем случае – флегмона, при абсцессе был бы ограниченный очаг, здесь же четких границ гнойника не определялось. На ощупь парень был горячим, сознание спутанное. Я повернулся к Алтуфию.
