Кучер едва держался на козлах, ухватившись за края их обеими руками, предоставив полную волю лошадям, не будучи в силах их удержать.
Вот они уже в пяти шагах от Чертовой пасти, близости которой не чуют разгоряченные скачкой лошади… Еще ближе… Еще… «Сейчас… Вот… смерть безвременная… ужасная… неизбежная…» — мелькает в голове путников, затихших в глубине коляски…
Вдруг…
Сухой треск… Крик у обрыва… И неожиданно, среди затихшей на мгновение грозы, раздался по лесу гулкий выстрел. Коренник тройки сделал отчаяннейший скачок и, бессильно повиснув на дуге, стал тяжело припадать к земле всем своим сильным туловищем. Теплая, липкая струя потекла у него по лбу.
Коренник был мертв, сраженный меткой пулей. Две другие лошади стали на месте, тяжело дыша, роняя пену и издавая продолжительное хрипение…
Облегченный вздох вырвался из груди спутников, сидевших в коляске.
— Андрон, откуда этот выстрел? Кто стрелял? — окликнул кучера дрожащий голос.
Тот уже сполз, чуть живой, с козел и возился около мертвого коренника, распрягая тройку… Спасение поспело вовремя… Коляска находилась всего в двух аршинах от крутого ската Чертовой пасти.
— Эй, кто тут? — крикнул Андрон, чуть различая во тьме шевелившуюся тут же у пропасти черную, небольшую фигуру. — Зачем стрелял? Эй! Кто ты?
Черная фигура, стоявшая у самого края обрыва, зашевелилась, потом опустила еще дымившееся ружье, и из-под черного непромокаемого кожуха с капюшоном прозвучал тихий ответ:
— Надо было стрелять… Иначе бы вы все туда… в пропасть… А от выстрела кони опомнились… стали… Досада только: нечаянно убит коренник… Не хотелось… Что делать… пришлось пожертвовать лошадью…
Голос звучал неровно и глухо, точно перепуганный или взволнованный всем случившимся.
— Спасибо!.. спасибо!.. Бог с нею, с Буланкой!.. Вы нас всех спасли… Сам Господь надоумил вас стрелять, — горячо отвечал мужчина, выскакивая из коляски. — Мы вам обязаны жизнью… Скажите же, кто вы?.. По росту и голосу мальчик… ребенок… Как тебя зовут, голубчик? — ласково заключил он свою речь.
Но черная фигурка молчала.
Андрон между тем суетился около убитой Буланки.
— Ох, ты, горюшко-горе… Знатный был конек, — растерянно лепетал он себе под нос. — И как тебя угораздило прямо в морду стрелять?.. То ли бы дело в ноги… Жив бы остался конек… А то в лоб! Эх, эх, каверзное дело убыток какой вышел… Барин, ваше сиятельство, большой убыток, батюшка граф…
— Молчи, Андрон! Он нам жизнь спас, этот выстрел, — строго прикрикнул тот, кого кучер почтительно называл «вашим сиятельством» и «графом».
