«Зря мы с Филимоновым настояли на том, чтобы всё личное нарезное оружие изымалось безоговорочно, – подумал майор. – Может, принцип „Дикого Запада» был бы лучше, в самом деле? А так столковался Лобстер с воинским городком, нейтрализовал несогласных офицеров, расположил к себе оставшихся солдатиков, и всё – король! Думали мы, что в такой ситуации люди сплочённее будут, но цыганский мятеж чересчур напугал тогда председателя».
Впрочем, сейчас воспоминания ничем помочь не могли: задачей Гончарова было выбраться с территории, контролируемой бандитами Лобанова. Конечно, и в лесах местами неспокойно: шалили иногда лихие люди. Но таких находилось немного – сильно уж поредело население после эпидемий, пронёсшихся в первые два года.
Если двинуться отсюда лесом по прямой мимо Седельникова, то километров через двадцать пять упрёшься в городок Сысерть с собственным самоуправлением и вооружённой охраной. Об него Лобстер пока обломал зубы, значит, там майору бояться некого.
Впрочем, по большому счёту конечной целью Гончарова Сысерть никак не могла стать. Майор планировал добраться в Тюбук, находившийся раза в три дальше и, если считать по старому административному делению, уже в соседней области. Там тоже испокон веков дислоцировалась серьёзная воинская часть, руководство которой после Катастрофы учредило нечто вроде феодального государства: военная «знать» обеспечивала спокойную жизнь людям на прилегающей территории, а местное крестьянство их кормило. Удалённость городка от Барьера способствовала тому, что там почти ничто не пострадало, запасы горючего у армейцев были велики, техники и боеприпасов хватало, а вокруг лежали вполне плодородные сельхозугодья.
Гончаров не мог сказать, что в сложившихся условиях считал действия гарнизона Тюбука абсолютно правильными, но всё-таки оказаться там было куда привлекательнее, чем под властью бандитов. Вообще майор ещё до переворота Лобстера лелеял политическую мечту создать альянс Бурга, Каменска-Уральского, где находилось много заводов, и того же Тюбука. Просто, в отличие от большинства местных лидеров, стремившихся максимально обособиться (мол, так легче прокормить меньшее население при отсутствии технического потенциала), Гончаров полагал, что только объединение всей территории, населения и ресурсов в изолированном Барьером квадрате может создать, в конце концов, более или менее приемлемые условия жизни.
Альтернатива объединению уже легко просматривалась: сравнительно быстрая деградация до уровня эпохи царя Алексея Михайловича, если не хуже. Однако Гончаров, прежде всего, считал себя военным, а не гражданским человеком и не лез в управление остатками города дальше своей компетенции. Получается, возможно, зря не лез.
