При упоминании имени хозяина торговой точки харя мгновенно исчезла. Как и не было.
А Марина, одержавшая верх в конкуренции за полное владение клиентом, сразу переменялась.
Круглое ее, пышущее здоровьем лицо расплылось в улыбке.
— Не беспокойтесь, молодой человек, для вас я кружку найду. — И выхватила откуда-то снизу, из-под прилавка, чистую пивную посудину. — Это мы ханыгам кружки не даем, а для порядочной публики держим.
Голос Марины при этом слетел с высоких и грозных частот, ворковал теперь на средних, мш — ких регистрах, обволакивал. Она подождала, пока пена осядет, еще подлила и потом уже подала кружку. Рука у Марины мягкая, пухленькая, и она, словно бы невзначай, коснулась руки Койота.
— Пейте на здоровье.
— Спасибо.
Койот посасывал пиво, поглядывал на продавщицу, а она — на него. У киоска никого больше не было, и Марина быстренько осмотрела себя в зеркало, что-то там подправив в ярко-рыжих кудряшках, завела с клиентом светский разговор:
— Что-то я вас раньше тут не видела?
— Я тоже.
— А живете где?
— Возле Дмитровского рынка.
— А-а… А в наших краях как оказались?
— Прослышал, пиво в «Братане» хорошее, вот и приехал. Специально.
Маринка поверила, синие ее смешливые глаза озорно блеснули.
— А что?! Вы не улыбайтесь. Вон, в «Весте», да и в «Фениксе» не пиво кислятина. Девки внаглую разбавляют. А у нас Борис Григорич строгий, не допустит. Лучше, говорит, чуть дороже продать, зато свежее. Чтоб клиент у меня довольный ушел. Потом он еще придет. А кислятину только вон такие ханыги пьют… — и она еще раз выглянула в окошко — не появилась ли знакомая эта харя.
— А кто это — Борис Григорьевич? — спросил Койот.
Марина повнимательней заглянула ему в глаза. Стоит ли продолжать эту тему и отвечать на вопрос? Может, мент какой пришел тут что-то вынюхивать, а она распинается с незнакомым человеком, производственные тайны ему раскрывает, конкурентов хает… Впрочем, нет, на мента парень не похож: те в нос сразу корочки суют, требуют отвечать на вопросы начальственно, ведут себя по-хозяйски даже в самом ларьке. А у этого в глазах какая-то настороженность, робость. То ли его обижают всегда, то ли он сам по какому-то поводу комплексует. А так парнишка ничего: интеллигентного вида, худощавый, одет, правда, средненько. И взгляд у него какой-то голодный.
Понизив голос, Марина спросила:
— Вы когда-нибудь про… Кашалота слышали? Ну, прозвище такое.
Еще бы Койот не слышал про Кашалота! Хозяин всего Заводского района, Бог и судья почти всего Левобережья. О нем даже отец как-то говорил: вот, мол, умеют люди жить. Урка — клейма негде ставить, а придавил почти полгорода, и хоть бы хны. И коммерсанты под ним, и менты. Молодец, одним словом. Конечно — он молодой, энергичный, силенок на вес хватает. Не то что мы, старые пер… прости мою душу грешную!
