Надька как-то сообщила по секрету, что Борис Григорьевич центр к рукам хочет прибрать, там свои магазины открыть. И офис куда-нибудь в центр Придонска перевести. И ты знаешь, он ведь добьется своего! Он упорный мужик — ужас какой! Бели что задумал — как танк будет переть.
— С характером шеф! — одобрил Койот.
— Еще с каким! — подхватила Марина. — Так что прибивайся к нам, Паша. Чего без дела болтаться, шабашки какие-то сшибать. И деньги у тебя хорошие будут, и я за тебя переживать не стану. Ходишь где-то целыми днями…
— Ладно, подумаю, — сказал Койот. — Давай спать. Ты завтра как работаешь?
— Вечером. Встретишь меня?
— Конечно.
* * *
…Все получилось, как Койот и задумал.
С утра он отправился к своему родному дому, забрался на чердак, выкопал из шлаковой засыпки сверток с пистолетами.
На квартире у тещи (ему повезло и в этот раз: Людмила с Костиком отправились к врачу, а теща ушла на площадь Ленина митинговать вместе с другими пенсионерами по поводу задержки пенсий) он разобрал «Макаровы», смазал, проверил работу.
Ментовские стволы действовали безотказно.
На место нападения он прибыл за полчаса до приезда инкассаторов. Возле облюбованного им магазина все было как и вчера: тихо, спокойно.
Народа, жаждущего приобрести в «Сельхозпродуктах» товара, не наблюдалось. Толклись возле входа два каких-то алкаша, потом, дождавшись третьего, гчастливые, ушли за магазин, кирять.
Стоял душный, по-летнему еще теплый вечер.
Осенью как таковой еще и не пахло. Балконы дома над магазином в большинстве своем распахнуты настежь. На них, как сказал бы какой-нибудь остряк-самоучка, — мирные обыватели. Кто в кресле сидел, кто с сигаретой в зубах стоял и поплевывал вниз, кто просто так глаза на жизнь пялил, отдыхал от дневных праведных трудов.
Через полчаса все эти люди станут свидетелями…
Впрочем, что они сверху увидят? Какой-то человек в коричневой куртке и черной шапочке стрелял из пистолетов, сразу с двух рук, потом, схватив деньги в инкассаторской машине, убежал.
Пусть эти «мирные обыватели» стоят, пусть смотрят. Через полчаса заметно стемнеет, но уличные фонари гореть еще не будут. Их включат после восьми, вчера он специально проверял, наблюдал, как изменилось все вокруг. Конечно, можно операцию и отложить, скажем, на октябрь, а то и на зиму, когда темнеет совсем рано, но это еще три-четыре месяца, а жить надо сегодня. Сентябрьские сумерки — это тоже совсем неплохо.
В сумерках, как известно, все кошки серы, и он, Койот, станет на время серой кошкой, которую еще поискать в темноте.
