Она молча, механически кивала, царапая его шею волосами. Что-то горячее, мелкое и влажное капнуло, рассыпавшись “осколками”, на его руку, прижатую к ее животу.
-8
Максим решился написать Еванфии только зимой, когда стало немного полегче с учебой. В общежитии, пока не протопишь камин, было так холодно, что пальцы отказывались держать перо, вот он и отправился в скрипторий. Метель напрочь замела крыльцо, кружа возле него нервными спиралями, и открывая тяжелую дверь, Максим отбросил в сторону порядочный вал снега.
Когда-то для книгохранилища выбрали отдельно стоящее здание, к тому же не самое вместительное. Первые обитатели Университета, видимо, не предполагали, что всякий ученый пожелает подвести итог собственных изысканий сначала от руки, а потом, с изобретением книгопечатания, издав трактат в типографии. А то и не один, если его премудрость не сумеет уместиться под одной обложкой. Вдобавок за сотни лет существования Университета сюда свезли многие тысячи томов, журналов и газет, когда-либо напечатанных на языке Селавика. А может, миллионы. Потому что все стеллажи были забиты печатным словом и едва не лопались от напряжения. Даже в подвале возникли какие-то секции, куда библиотекарь помаленьку снес самые скучные и невостребованные труды, где они распухали от влажности, покрывались плесенью и постепенно гнили. Или же поедались вездесущими крысами.
А ведь были еще и литературные произведения, нередко многотомные, призванные уносить читателя в некий воображаемый автором мир. Впервые наткнувшись в ноябре на такой труд, Максим увидел на шмуцтитуле таинственное слово “роман” сразу под названием “Король межпланетных просторов”, заинтересовался и прочитал всю книгу. Фантазия автора потрясла его своей необузданной мощью. В “романе” фигурировали аппараты, летающие между разными планетами, которых якобы несколько у Солнца, а люди общались друг с другом при помощи каких-то фонов и крушили злобных врагов из мортир, плюющих цельным огнем. В общем, Максим увлекся приключениями героя, славного королевского гвардейца, и пришел через несколько дней за продолжением. Он предвкушал, как герой-сержант получит наконец заслуженное звание капрала. Однако на полке, еще недавно ломившейся от романов, он обнаружил лишь один жалкий томик в мягкой обложке. Да и тот был написан совсем другим человеком и даже, кажется, женщиной. “Послушайте, господин Менандр, – озадаченно обратился студент к библиотекарю, пыльному старикану лет тридцати в старомодной мантии. – Неужели все книжки, которые тут стояли, выданы?” Тот смущенно пожевал губами, смешно причмокнул и пробормотал: “Хм… Увы, увы, молодой человек. Ночи теперь морозные, торфа выделяют мало… Мои старые кости болят от холода. Ректор предупредил меня, что ученый совет заказал в типографии тридцать томов по разным военным наукам. Куда мне их поставить прикажете? Баллистика! – воодушевился библиотекарь. За его спиной потрескивал подозрительно живой огонек камина. – Топография, мореплавание! Основы рукопашного боя… Столько всего любопытного, а книги по этим дисциплинам у нас хранились только в одном экземпляре, да и то рукописные. Истрепались… Приходите через несколько дней, их должны подвезти. Вам оставить что-нибудь?” – “Благодарю вас, сударь, я сначала ознакомлюсь со всем списком”, – хмуро ответил Максим и в досаде ушел.
