Жан расхохотался, у Папочки нервно задергалось веко.
– Она не моя дочь, – произнес он недовольно.
– Ах! – Катрин высоко вздернула брови. – Нет?!
Услышав, как из бутылки вылетает пробка, она обернулась. Жан пробовал вино. Но прежде чем сделать глоток, он понюхал пробку и лишь затем отпил из бокала.
– Больше пробки, чем вина, – заключил он.
Молоденький официант застыл на какой-то момент с бутылкой в руке, затем сморщился:
– Куплено, значит, куплено!
– Ну хорошо, – отступил Жан. – Значит, мы все отравимся. Микки это необходимо после такого удара!
Четыре бокала были наполнены, и Катрин получила один из них. Она осторожно понюхала, но ничего не поняла. Да она и не знала, на что следует обратить внимание, просто повторяла то, что проделал перед этим Жан. Потом Катрин сделала осторожный глоток. Вино покатилось по горлу.
– Исключительно!
– Разве я не говорил, что девушка имеет вкус!
– А не позволить ли нам себе партию по забиванию гвоздей?
Жан шумно поднялся со своего кресла, фальшивый Папочка тоже сразу отставил бокал, только Катрин беспомощно смотрела на прекрасную саксонку. Та не изменила выражения лица. Катрин не могла себе представить, что это выражение могло означать здесь, в баре.
– Вы присоединитесь?
Катрин из предосторожности покачала головой. Красотка отказалась сразу.
– Сразимся на следующую бутылку!
Может, им пришло в голову еще и нечто иное, чем алкоголь? Катрин осталась сидеть, приникнув губами к своему бокалу. Бар медленно наполнялся народом, публика постепенно перекочевывала сюда из ресторана, стремясь к перемене места. При появлении многих Катрин сознавала, что видит их впервые, но когда появилась Бенита, Катрин почувствовала, что лучше бы ей исчезнуть отсюда. Впрочем, Бенита была в сопровождении какой-то дамы, примерно одного с ней возраста, поэтому Катрин решила остаться.
– Даю последний шанс!
Жан снова подошел к ней, протягивая одной рукой тяжелый молоток, другой – огромный гвоздь.
Итак, нечто ремесленное, не для белоручек, – это, наверное, он хотел сказать. Что ж, здесь она могла показать себя.
– Ну хорошо, – произнесла Катрин, соскальзывая со стула.
На ее взгляд, это не должно было оказаться чересчур сложно.
Возле отпиленного на уровне бедер специального чурбака уже образовался небольшой круг зрителей. Папочка, который был вообще-то лишним в этой игре, пристроил свой гвоздь между другими, во множестве забитыми в чурбак глубоко, по самые шляпки. Придерживая его большим и указательным пальцами левой руки, он размахнулся правой, прицелился и ударил. Катрин подумала о собственных пальцах и нашла, что подобная процедура будет довольно болезненной. Папочка попал, впрочем, несколько под углом. Теперь гвоздь стоял под наклоном. Катрин бросила на него взгляд. Папочка злился, это было заметно. По-крестьянски круглое лицо стало сосредоточенно-недовольным. А на этой короткой толстой шее, подумала Катрин, вообще не застегнешь ворот рубашки. В целом при ближайшем рассмотрении ничего сверхъестественного в этом человеке не было. Катрин посмотрела на Жана.
