Они подъехали к дому Джулии. Рей остановился перед ним, но мотор глушить не стал.
- Хочешь, я попозже зайду к тебе? Мы могли бы поговорить.
- По-моему, на сегодня уже хватит разговоров, - покачала головой Джулия. - У меня голова и так уже раскалывается, тем более, что я просто не вижу смысла в пустом сотрясании воздуха. А с кем нам действительно необходимо поговорить, так это с Барри.
- Что ж, подождем до завтра. Утро вечера мудренее. - Рей сделал порывистое движение, словно хотел было обнять её, но затем передумал и снова опустил руку на руль. - Ну, с Богом.
Это было не обычное напутствие. У него был встревоженный взгляд.
- Джу, я серьезно. Пожалуйста, будь осторожна.
- В смысле "настороже"?
- Да. И... ну, в общем, не беги сломя голову на встречу с теми, кто может вдруг тебе позвонить или... короче, сама понимаешь. Мы не можем быть абсолютно уверены в том, что это была Эльза. Сейчас мы вообще ни в чем не можем быть уверены. Так что гляди в оба. Ладно?
- И ты тоже, - сказала Джулия. - Береги себя.
Она вышла из машины. На улице быстро темнело. Розовое зарево над горизонтом сменилось зловещим багрянцем, и в небе у неё над головой уже мерцала одинокая звезда.
В доме горел свет, и когда она, взбежав по ступенькам крыльца, оглянулась назад, Рей все ещё сидел в своей машине, глядя ей вслед. И лишь когда она вошла в дом, и дверь за ней закрылась, было слышно, как взревел мотор, и машина отъехала.
Мать снова что-то пекла. По дому разливался манящий запах свежего хлеба.
- Джулия? - окликнула она её из кухни. - Это ты, милая?
- Конечно я. А кто же еще?
Еще какое-то время она стояла посреди гостиной, изо всех сил стараясь взять себя в руки, пытаясь справиться с внезапным сердццебиением. Накопившееся за день эмоциональное напряжение давало себя знать. Теплый уют родного дома, голос матери, знакомые с детства и теперь кажущиеся такими родными запахи и звуки, и ощущение комфорта и безопасности - все это внезапно переполнило её душу, и ей захотелось расплакаться.
- Джулия? Ты где там?
- Уже иду. - Сделав глубокий вдох и придя немного в себя, Джулия прошла через гостиную и вышла в кухню.
Мать, как раз вынимавшая из формы свежеиспеченный хлеб, лишь мельком взглянула на нее, но затем снова подняла глаза, задерживая вопросительный взгляд на дочери.
- В чем дело, милая? Что-нибудь случилось?
- Нет. А что могло случиться? - Джулия взмахнула рукой, указывая на хлеб. - А ты все печешь? Тебе не кажется, что мы с тобой скоро уже в двери не будем пролезать?
