— А я вот никогда не ездил на велосипеде, — тихо произнес граф Томо.
Дон Салевол открыл глаза, изящно нахмурился, сказал:
— Ш-ш-ш!
Томо понял, что дон Салевол сказал еще не все. Действительно, вслед за шипеньем прозвучала фраза:
— А еще есть лестницы. На них велосипедисты сворачивают себе шею… Если их не давят грузовики.
После этого дон Салевол вновь плавно перешел к теме Дам.
Граф Томо обреченно слушал, примостившись в уголке дивана. Из кухни нежданно-негаданно появился заспанный и иронически улыбающийся Ян Хук. Он держал в руках по дымящейся чашке. Пританцовывая, Ян Хук подошел к столу и нежно поставил чашечки на предусмотрительно расстеленную по столу вышитую салфетку. Граф Томо уловил запах кофе.
— Доброе утро, — кивнул Ян Хук немножко удивленному графу.
— А, — ответил Томо.
— У нашего дорогого друга душевное расстройство, — продолжал Ян Хук, не глядя на бормочущего Салевола и положив свою красивую белую ладонь на бедро, — эмоциональный понос. Когда он иссякнет, можно будет послушать какой-нибудь локомотив… Или прямо сейчас, хочешь? Пусть себе говорит.
— Что послушать? — не понял Томо.
— Ну, локомотив… Не знаешь, что ли? Это «loco-motiv», «безумный мотив».
И Ян Хук выразительно посмотрел в глаза Томо. Тогда граф вспомнил, что мотивы в этом доме обычно слушали по стерео-тахрабофону, который стоял у изголовья большой двухместной кровати. В спальне. Припомнил Томо и определенные склонности Яна Хука. А на двуспальном ринге, под «локо-мотив»-чик может осуществиться то, чему Томо сопротивляться не сможет (ибо Ян Хук являлся профессиональным боксером, специалистом в области горизонтальных боев, странных единоборств и изящных боевых искусств, а также обладателем черного пояса — с чулками и двумя подвязками — по дзюдо и джадо).
Учитывая все эти характерные особенности Яна Хука, граф Томо мило улыбнулся и сообщил ему, что непременно хочет дослушать дона Салевола до конца, после чего намерен уйти совершенно.
— Как хочешь, — пожал развитыми плечами Ян Хук, умело скрывая разочарование и печаль. Он сел рядом с доном Салеволом на маленькую скамеечку и прислонился головой к его колену.
…Вернувшись в свою квартиру в переулке Киндромана, граф Томо влез в душ.
Горячие струи были ему приятны. После он насухо вытерся полотенцем, причесался, почистил зубы, лег в постель и стал подумывать о самоубийстве.
Подумав немного, граф заснул. Ему снилось, что
вечер лижет кости,
скулит лимон луны
и все часы в этом доме
