– Не горюй, - сказала она, когда черный "Линкольн" показался в конце улицы.
– Да я и не горюю, - натянуто улыбнулся он. - Мы ведь все равно увидимся?
– Обязательно. Завтра?
– Может быть. Я позвоню?
– Если тебе не будет сложно.
– Глупая, конечно, нет. Только ему ничего не рассказывай.
– Ни за что. Вот уж чего ему знать не надо...
– И не вздумай за меня вступаться. Я как-нибудь сам разберусь.
– И не мечтай.
Она легко поцеловала его в щеку, словно им предстояло увидеться не более чем через пару часов. Никите захотелось прижать ее к себе и не отпускать никогда, но он сдержался.
Рядом остановился лимузин. Из него выбрался все тот же Федюня. Косо глянув на Никиту, он не сказал ни слова. Вежливо предложил Алле руку, когда она садилась, потом сел сам.
"Вот и закончилось это приключение, - подумал Никита, глядя вслед отъезжающему автомобилю. - Похоже, я становлюсь сентиментальным. Стоит ли жалеть о том, что сделал?"
Аллу в ближайшее время он не увидит. Носорог не позволит. Хотя... Кто с ней спорить осмелится?
Он ощущал себя так, словно лишился смысла жизни. Что оставалось делать? Возвращаться на идиотскую работу? Идти домой у где нелюбимая жена станет расспрашивать о несуществовавшей командировке? Пойти в "Гори" и напиться с Вахтангом? Или поднять в воздух самолет, сделать "горку" и, не выходя из пике, на всем ходу врезаться в линолеум на полу? Чушь, чушь это все! Нечего разнюниваться, все идет хорошо. Какой там смысл жизни? Нет его и никогда не было! Смысл в поиске этого самого смысла. И пока ищешь - живешь.
Никита оставил "Мондео" там, где договаривался с Софьей Сергеевной - недалеко от центральной площади, на стоянке у бывшего кинотеатра. Там хоть и висела табличка "Парковка платная" и указывалась стоимость одного часа, никто за этим не следил и денег не собирал. Еще одна примета времени. Все вроде бы стремятся заработать, даже на сущей чепухе, но остается масса дыр, о которых просто забывают. Российский недокапитализм.
И это было Никите на руку, поскольку денег у него не осталось совсем. Кстати, о деньгах. Надо было срочно раздобыть хоть немного и вернуть то, что занимал без спроса, в столы сотрудников. Сумма хотя и пустячная, но не станешь же объяснять, что была безвыходная ситуация, потому и полез по столам.
Делать нечего, пришлось завернуть к Вахтангу. Тот с истинно кавказским радушием прервал его на первой же фразе:
– Не говори ничего, брат. Все понимаю. Сколько тебе нужно?
И всучил гораздо больше, чем требовалось. Никита, и стесняющийся, и благодарный одновременно, что-то лепетал о том, что отдаст незамедлительно. Но Вахтанг успокаивающе похлопал его по плечу.
