– Только учти - никаких интимных подробностей я тебе рассказывать не собираюсь. Воспитание не то.
Л.М. покривился. Ему были неприятны слова Никиты. Неужто и вправду жениться собирался на Алле?
– Ну, слушаю, - сухо сказал он.
– В кафе были, у фонтана. Там еще твой подчиненный на нас трех олухов напустил.
– Какой подчиненный? - Л.М. был в недоумении.
Теперь Никите стало ясно, что никаких санкций насчет него Носорог своим подручным не давал.
– А вот тот. Федюней кличут.
– Ты? - повернулся Л.М. к шкафоподобному бодигарду.
– Да брешет он! - Федюня чувствовал себя не в своей тарелке. - Как собака брешет! Не было этого, ей-Богу, не было!
– Ну, паренек, - укоризненно покачал головой Никита. - Тебя же Алла узнала. Зачем врать?
– Ладно. - Носорог не хотел устраивать сейчас внутриведомственные разборки. - Потом поговорим. Рассказывай дальше.
– На Дальнее озеро ездили. Но там никого не было, одни рыбаки. Катались за городом.
Никита замолчал.
– И все? - не поверил Л.М.
– Все, - сказал Никита, глядя честным взором. О квартирке Татьяны ему рассказывать не хотелось. Начнут девчонку трепать, а у нее и так жизнь не очень веселая.
– Дай ему раз - для улучшения памяти, - велел Носорог своему телохранителю.
Федюня уже вышел из его доверия.
Один из молодых людей с налетом интеллигентности на лице размахнулся.
Никита отдернул голову.
– Э-эй, мы так не договаривались. Я все сказал! - завопил он.
– Врешь, не все, - холодно ответствовал Носорог. - Про кладбище забыл.
Его телохранитель придержал руку.
– Про какое кладбище? - опешил Никита.
– Когда Митьку хоронили, помнишь? Где ты с ней познакомился.
– Да не знакомился я! Какой-то хмырь хотел ее застрелить, вот я и вмешался. Ты же сам потом сказал, что у меня удар хороший.
– Как того хмыря звали?
– А что, разве Алла не сказала? Я не помню точно его фамилию. Петерин, Потерин... Что-то вроде этого.
– Может быть, Пелевин? - У Л.М. загорелись глаза.
– Кажется, да. Точно, он, - подтвердил Никита.
– Я так и знал! - Носорог повернулся к своим людям. - Серафим, сука! Не докопался я тогда, кто ее шлепнуть хотел, не до того было. И пальбу на кладбище его люди затеяли, хоть и врут, что нет. Чует мое сердце, его это рук дело. Все до Митькиных денег дотянуться пытается.
Он помолчал в задумчивости, потом покрутил головой.
– А может, и не он. Я Серафима знаю, он давно бы уже позвонил. Знает ведь цену девке.
– А кто это - Серафим? - небрежно поинтересовался Никита.
– Да сволочь эта нефтяная, - рассеянно ответил Л.М., весь в своих мыслях. И спохватился: - Не твоего ума это дело! Сиди и не рыпайся! Что еще помнишь?
