ни самые красивые пленницы со всех концов земли не могли избавить его от тоски по Светораде Смоленской. Каково же будет благородному сыну кагана узнать, что исчезнувшая смоленская красавица безвестно живет на окраине Руси, а какой-то мальчишка рус называет ее своей женой?
Если весна в ростовских землях была куда холоднее, чем в краях, где Светорада жила ранее, то и пришедшее ей на смену лето не спешило побаловать людей теплом. Поэтому и частые дожди, и холодные рассветы, и пробирающая сырость по ночам здесь были привычны. Но на праздник Ярилы[90] народ все одно повеселился вволю. Светораде тоже было весело, особенно когда Стема прибыл из своего Медвежьего Угла в Ростов. После плясок и обильного пира в честь божества удали и жизни Ярилы, после песен и хороводов, когда они уединились вечером в их закрытой боковуше, Стема объяснял Светораде, отчего его так долго не было. Он говорил, как соскучился, однако Светорада замечала, что сам Стема доволен службой, рассказывает о торгах на реке с гордостью, как и о том, насколько он справляется с поручением и следит за миром на неспокойном речном пути.
Ее Стемид… Ее воевода, которого она чтит и уважает. Лежа на груди молодого мужа, она оглаживала новый шрам у него на скуле, почти привычно прикидывая в уме, что со времени его нанесения прошло около десяти дней. Эх, какая непростая у них жизнь! Да и бывает ли она простой?
– Я хочу родить тебе ребенка, – прошептала Светорада, целуя его закрытые глаза. – Так мне было бы спокойнее.
– Так уж и спокойнее, – негромко засмеялся Стема, но, видя острый блеск в ее золотистых глазах, не спорил. – Ладно уж, постараемся, – сказал, запуская пальцы в ее распущенные волосы, смотрел, как она откидывает голову, бережно поворачивал ее на спину и склонялся к ней.
Участившееся дыхание Светы казалось ему прекраснее плеска волн на Итиле, ее кожа была нежнее шелка, который он привез жене в подарок. Да, теперь он мог позволить себе наряжать и баловать свою княжну, мог позволить родить с ней ребенка, правда, пока слабо представлял, как это будет, но если она хочет, то и он не прочь.
Утром Светорада вышла проводить его, несмотря на ранний час и прохладу. Кутаясь в широкую накидку, смотрела, как Стема отъезжает, все время оглядываясь, и машет ей рукой. Его теперь сопровождали конные воины, да и сам Стема в его дорогой куртке с множеством начищенных блестящих блях смотрелся внушительно. И хоть голову не покрыл, растрепан был (торопился, даже не позволив ей как следует расчесать его отросшие волосы), но все одно смотрелся настоящим витязем, а не мальчишкой-стрелком, в которого некогда так безоглядно и страстно влюбилась смоленская княжна Светорада.
