Может быть, не все согласятся с таким методом воспитания… Но отец, видимо, считал меня уже достаточно подготовленным для этого и он не ошибся.
Различные игры и занятия продолжались не только летом, но и зимой. Отец и мать всегда подсказывали, чем можно было бы увлечься.
В военном городке Мыза-Раёво зимой мы расчищали ближний прудок, когда он замерзал, и катались на коньках, а в лесу ходили на лыжах. Своими руками взрослые и дети строили деревянную (на столбах) гору, поливали её водой и катались с неё на санках всех размеров, в одиночку и по несколько человек. Катались с увлечением все - от мала до велика.
Не могу не упомянуть и о зимних вечерах того времени. В этом городке я был ещё в дошкольном возрасте. Лет с шести, видя, как отец рисует, пишет маслом или акварелью, я так пристрастился к рисованию, что это увлечение занимало у меня иногда целые вечера. И я преуспевал в этом занятии. В юношеском возрасте я уже мог нарисовать портрет за 20-30 минут.
А иной раз вечером отец брал в руки гитару, а я - балалайку или трёхрядную гармошку, и мы задавали концерт в чисто русском стиле. Отец играл на всех инструментах, какие только были в доме: на пианино, скрипке, на гармошке, гитаре, балалайке… Но только как дилетант: он никогда не учился музыке специально. Я склонен думать, что его родители неправильно определили его будущую профессию. Мой дед (по отцу) говорил своему сыну: «Поп, доктор и математик никогда не пропадут в жизни». Все остальные профессии он считал ненадёжными. Вот отец и стал доктором. Но он занимался не только врачебной деятельностью. Я его помню всегда увлекающимся человеком. Одно время, в молодости, он увлёкся столярным мастерством и смастерил почти всю обстановку для своего дома. Очень хорошо помню его буфет, письменный стол, сделанный с большим вкусом и мастерством, с инкрустацией из разноцветной фатры. А какие игрушки он мастерил для меня! Крестьянскую телегу в полметра длиной (это без оглоблей!), тарантас, да с каким искусством! Конюшню сделал из фанеры - с двумя денниками и сеновалом на втором этаже. Отец знал о моём увлечении лошадьми - и живыми и игрушечными. Было очень интересно наблюдать, как отец выпиливал лобзиком по фанере. Помню, он сделал как-то аптечку, очень изящную, и дверцы её украшал выпиленный рисунок на голубом фоне. Конечно, и я заразился этим делом, да и игрушки тоже любил делать сам.
Однако после столярного дела отец переключился на слесарное и, освоив его, сделал самоточку для мелких работ. Сделал он её на плохоньком старом токарном станке, купленном по случаю. Конечно, он обзавёлся самыми разнообразными инструментами. Всем этим он разрешил пользоваться и мне. Я сделал пушки, выточенные на токарном станке. Они отлично стреляли крупными дробинами по карточным домикам и разным игрушкам. Могу сказать, что все эти самостоятельные занятия привили мне вкус и любовь к разнообразному самостоятельному творчеству и овладению в известной мере мастерством.
