— Да, пожалуй. Мартин Уайлд — такой с виду славный молодой человек просто не верится, что он мог… Хотя, конечно, за последнее время так много славных с виду молодых людей оказалось на деле хладнокровными и жестокими убийцами…
— Даже слишком много, — заметил мистер Кин.
— То есть?
— Слишком много — для самого Мартина Уайлда. Его дело с самого начала рассматривалось как очередное в ряду сходных преступлений: муж стремится избавиться от жены, чтобы жениться на другой.
— Что ж, — с сомнением произнес мистер Саттертуэйт, — факты — вещь упрямая.
— Кстати, — перебил его мистер Кин, — я не очень хорошо знаком с фактами.
Сомнения мистера Саттертуэйта тотчас же улетучились. Он вдруг ощутил необычайный прилив сил, ему захотелось покрасоваться перед собеседником.
— Так позвольте, я попытаюсь их изложить. Я ведь знаком с семьей Барнаби и знаю кое-какие подробности этого дела… Вы с моей помощью сможете взглянуть на всю историю изнутри, как бы из-за кулис.
Ободряюще улыбнувшись, мистер Кин подался вперед.
— Думаю, мистер Саттертуэйт, лучше вас никто мне этого не расскажет, доверительно шепнул он.
Ухватившись обеими руками за край стола, мистер Саттертуэйт начал свой рассказ. Он прямо-таки воспарил и чувствовал себя в этот момент настоящим художником — художником, в палитре которого не краски, но слова.
Несколькими быстрыми и точными мазками он обрисовал жизнь в Диринг-Хилле. Сэр Джордж Барнаби — самодовольный старый богач, страдающий ожирением, — вечно занят пустяками: по пятницам днем заводит часы во всем доме, по вторникам с утра оплачивает свои хозяйственные счета и каждый вечер самолично проверяет, заперто ли парадное. Рачительный хозяин, одним словом.
От сэра Джорджа он перешел к леди Барнаби. Здесь мазки его стали чуть менее размашистыми, но от этого не менее точными. Он видел ее всего лишь раз, но у него сложилось о ней вполне определенное впечатление, как о создании живом, трогательно-юном и дерзком. Попавший в западню зверек — вот кого она ему напомнила.
— Она ненавидела его, понимаете? Выходя замуж, она просто не представляла, на что идет. А потом…
По словам мистера Саттертуэйта, она была в отчаянии, металась из одной крайности в другую. Не имея собственных денег, она полностью зависела от своего престарелого супруга. Да, она походила на загнанного зверька, не осознавая еще своей силы, ее красота еще только обещала раскрыться. Однако несомненно, что в душе этого зверька таилась и звериная алчность, заявил мистер Саттертуэйт. Дерзость и алчность, жадное стремление вцепиться в жизнь и вырвать у нее все, что только возможно.
